Космический рубеж - [21]

Тумани кивнул своим подручным из числа тех, кто был покрепче и мог бы удержать русского. Цепкой хваткой те взяли пленника под мышки и остались в таком положении. Это было не очень удобно, но другого варианта они сами не видели, а шаман ничего иного не предлагал. Русский реагировал на все это с едва скрываемым скептицизмом, однако Тумани не обращал на это никакого внимания. Он начал свой ритуал. Но не так, как представлял себе Виктор, увидев только что пример с одним из местных. Шаман опустил голову, словно смотрел на носы своих армейских ботинок. Уже сам вид его вызвал у пленника позывы если не к задорному смеху, то к легкому ехидству – точно. Тумани начал издавать монотонный гортанный звук, который нарастал с каждой секундой. Этот звук отдаленно напоминал шум быстро приближающегося самолета. По крайней мере, такое сравнение возникло в голове у Григорьева, который все еще не знал, во что обернется начатый ритуал. Когда гудение стало невыносимо громким, главарь стал медленно поднимать голову, и прапорщик отчетливо увидел его закатившиеся глазные яблоки. После этого Тумани вскинул голову еще выше, и гудение переросло в дикий крик, в котором слышалось подражание какому-то животному. Он резко сорвался с места и стал ритмично выплясывать около пленника, двигаясь из стороны в сторону, подобно мастеру по каким-то ультрасовременным танцам. Прапорщик с трудом успевал следить за каждым его движением, настолько быстрыми они были. Тумани подскочил к нему вплотную, просверлил его леденящим взглядом, молниеносно отпрянул, схватил со стола небольшой сосуд вроде небольшой миски или пиалы и вернулся к прапорщику. В миске было что-то вязкое бурого цвета. Он обмакнул два пальца в миске и тут же быстро вытер их о правую щеку пленника. Тут же повторил свое действие и снова вытер пальцы, но уже о левую щеку Виктора. По запаху и цвету тот понял, что это кровь. Это не столько удивило его, сколько укрепило в мысли, что на него пытаются воздействовать более эффектным способом, чем ранее на пленника из числа местных. Раз уж Тумани решил пойти на это, то, по мнению Григорьева, был уверен в действенности такого цирка. Да, еще можно бы разыграть спектакль с посторонним человеком, заставляя тем самым зрителя принять поставленные условия, но смысла устраивать спектакль с участием самого зрителя явно не было. Прапорщик поймал себя на этой мысли и решил на всякий случай сымитировать реальность магического воздействия шамана на него. При этом он понимал, что в своей затее следует быть весьма осторожным, нельзя переиграть, а постараться выглядеть как можно более убедительным. Но когда же начать изображать мучения от боли, чтобы не вызвать подозрения со стороны шамана? Он решил с этим не торопиться и дождаться от того новых действий. Ведь размазывание крови по щекам действо скорее символическое, нежели реально направленное на причинение боли. Впрочем, в случае с ритуалами вуду трудно разобраться, что здесь на самом деле реальность.

Шаман отошел от пленника. Иглы в этот раз ему поднес один из головорезов. Они лежали на какой-то дощечке наподобие доски для разделки мяса. Там же находилась какая-то карточка. Тумани взял ее в руку, и Виктор тут же узнал в ней свое удостоверение участника миротворческих сил. Получалось, что колдун собирался воспользоваться не восковой фигурой, а фотографией прапорщика. Иглы были такие же длинные, как и раньше, каждая с крупным ушком-завитком. Все это Григорьев смог рассмотреть, когда главарь молча подошел к нему и поднес к глазам удостоверение, причем сделал это так, будто подносил зеркало. В руке у подручного появилась зажигалка – не дешевый пластиковый ширпотреб, а металлическая, с узорами и рельефным изображением головы льва. Она явно смахивала на вещь раритетную и наверняка не дешевую. Виктор отметил это про себя, но ничего удивительного не нашел. Конечно, назвать зажигалку ритуальным предметом было бы смешно, скорее всего, она досталась головорезу в качестве «трофея» в результате какой-нибудь бандитской вылазки.

Бандит щелкнул зажигалкой. Брызнули несколько искорок, и почти сразу появилось пламя. Шаман взял одну из иголок за ушко, поднес острие к огню и стал произносить заклинание. Это были две-три фразы, которые повторялись им энное количество раз. «Наверняка, все рассчитано, и он знает, сколько раз нужно произнести эти слова, чтобы игла дошла до нужной кондиции», – предположил прапорщик, сохраняя трезвость ума и ясность мысли. И действительно, когда заклинание прозвучало раз десять, шаман убрал иголку от огня. Она была раскаленной докрасна почти наполовину. Подручный убрал зажигалку, а Тумани, громко выкрикивая резкие обрывистые слова, начал втыкать раскаленной частью иглы в фотографию Григорьева на удостоверении. Виктор с изумлением наблюдал, как с обратной стороны документа образуются отверстия, а само удостоверение превращается в решето. Медлить было опасно, ведь не ровен час, его могли подвергнуть такой же экзекуции, которой был подвержен его английский коллега. Он начал тяжело дышать, делая вид, будто ему не хватает воздуха и он пытается втянуть в себя его как можно больше. Никакой реакции шамана на это не последовало. Ни один мускул не дрогнул на его лице. С каменным выражением он продолжал выкрикивать одному ему известные словеса и делал новые отверстия в снимке Виктора на удостоверении. И теперь всякий раз, как он это проделывал, прапорщик вскрикивал и вздрагивал всем телом, изображая невыносимую боль. Когда игла остыла, тем же образом накалили вторую, при этом прежняя оставалась торчать в последнем из проделанных отверстий. Григорьев чуть было не упустил из виду этот момент, но довольно быстро опомнился и стал изображать, будто страшно мучается от боли. Подручные полевого командира украдкой бросали на него насмешливые взгляды: мол, так тебе, сволочь, и надо. Сам же шаман был сосредоточен на второй игле. Раскалив ее до желаемой кондиции, он возобновил «активные магические действия». Следом за ним к активной имитации страданий вернулся и пленник. Он стал трястись, будто в лихорадке, и пытался запрокинуть голову, но бандиты не позволяли ему это сделать. Тумани же наконец обратился к нему с вопросом: