Космический корабль короля Давида - [34]

Вторжение кочевников породило хаос на так называемых цивилизованных землях, которые и без того, даже в лучшие времена, не знали твердого правления. Исчезла большая часть семейных кланов, поддерживавших хотя бы иллюзию мира и порядка; воины покинули пределы города. Не осталось никого, кто взялся бы охранять крохотный отряд, вышедший из города Старой Империи, чтобы проделать путь длиной в три тысячи километров.

Империя располагала очень скудными сведениями о Батаве. В надежде найти кого-нибудь, кто побывал в Батаве и знал туда дорогу, Натан обратился к Гильдии, мастера которой правили городом, и узнал, что только горстка горожан отваживалась в разное время совершать вылазки, но отдалялись эти смельчаки в лучшем случае на несколько сот километров и погибли во время краткой и бессмысленной попытки оказать сопротивление вторжению Космофлота. Для имперских гибель трехсот девяноста местных жителей была огорчительна, но несущественна. Для Джикара она означала смертный приговор.

– Бог прогневался на нас, торговец, – сказал Хурн. – Несколько лет назад Джикар был самым оживленным портом на западном побережье. Здесь нет таких больших городов, как на восточном побережье, но у нас как-никак пять тысяч жителей и столько же в окрестностях. Торговля шла хорошо. Нам не нужно было идти на поклон к лордам и просить у них защиты. Мы были свободными людьми, никому не подчинялись и умели за себя постоять. Нами правит Гильдия, а не какие-то пустоголовые воины, которые только и знают, что махать мечом и греметь кольчугой.

– Не следует дурно отзываться о людях, закованных в сталь, – подал голос Блатт.

Вино согрело его, и он разговорился, припомнив прежние милые сердцу времена, проведенные в этой таверне. Подняв стакан из темно-синего стекла, давший название таверне, он сделал большой глоток.

– Воины умеют только сражаться, но полагаю, что своей свободой Джикар обязан болотам, которые окружают нас с востока. На нас пало проклятие, люди стали вымирать от чумы, форты пали, и степняки наводнили наши земли. Прежде нам приходилось драться лишь с редкими всадниками, которым удавалось пробраться мимо фортов, воровски, под покровом ночи. Но потом, когда кочевники ударили по нам в полную силу, мы познали их ярость.

– Мы узнали их по-настоящему, но победили! – выкрикнул Хурн. – Эх, торговец, это стоило видеть. Наши молодые парни, моряки и сыновья Гильдии, выстроились с пиками наперевес и ни на шаг не отступили под ударами варваров, которые шли волнами, одна за другой. Честь и хвала нашим парням, чья кровь обагрила землю. Тогда нам достались сотни лошадей и айков.

Лошадей и скот завезли на Макассар во времена Старой Империи. Теперь животные размножились, и, несмотря на то, что там, где их не защищал человек, лошадей активно уничтожали местные хищники, скакуны заполнили степи.

Некоторые кочевники ездили на айках, местных плотоядных, похожих на лосей, покрытых длинной шерстью, с когтистыми лапами и удлиненными, как у хищников, мордами. Айки питались ульевыми крысами, теплокровными яйцекладущими с телом семифутовой длины, которые жили огромными колониями и проявляли слабую тягу к продолжению рода. Ульевые крысы были одними из самых опасных животных на Макассаре, несмотря на то, что они не были хищниками. Крысы с легкостью пожирали крепкое, как камень, местное дерево, прорывали в земле тоннели и с большим удовольствием воздавали должное питательным свойствам посаженных человеком зерновых культур. Загнанная в угол крыса сражалась; когда одну ранили, тысячи других в слепой ярости бросались на помощь. Не один человек погиб, настигнутый ульевыми крысами на открытом месте.

– Это была великая победа, – продолжал Блатт. – Победа, о которой мастер Хурн сможет рассказать вам больше, потому что в те дни он руководил Гильдией. Мы разбили их, но не могли преследовать. Множество кочевников бежало в степь. Будь у нас хотя бы сорок верховых, разгром был бы полным и варвары еще лет сто не приближались бы к нашим воротам.

– Да, – кивнул Хурн и глотнул вина. Потом улыбнулся и пожал плечами. – Согласен, воины знают ратное дело. Но я помню день, когда они отвернули от ворот нашего города. Во время битвы наши парни стояли на месте и держали пики, а железнобокие, которых нахваливает мастер Блатт, топтались на флангах, потому что боялись атаковать. После мы ничего им не заплатили.

Не успели слова Хурна затихнуть, как молодой человек, темноволосый и довольно высокий для Макассара, когда-то мускулистый, но теперь тощий, как все остальные, с надменным видом вошел в таверну, в отличие от других местных, кого видел Маккинни, гордо и высоко держа голову. Парню было около двадцати пяти земных лет, а то и меньше, и одет он был немного иначе, чем все. Штаны из той же грубой материи, что и у прочих горожан, но куртка и плащ – из тонкой ткани и изящного покроя, к тому же Натан заметил на его воротнике выцветшие полоски, словно оттуда спороли нашивки. Он припомнил, что воротники с золотым шитьем отличали мастеров Гильдии. Хозяин таверны молча подал пришедшему стакан дешевого вина и толстый ломоть хлеба, что служило в таверне ежедневным эквивалентом церковной десятины. Парень принялся за еду.