Космические перевозчики - [43]

"Надежда" в полуметре над каменным плато, едва не задевая отдельные скальные глыбы, разогналась и выпала под всевидящие глаза-сенсоры "Конкорда", неуклонно вырастающего в центре нашего экрана.

– Они разворачиваются.

– Вижу, – я всем телом чувствовал напряжение каждого из друзей в рубке, и чувствовал мысли и действия в рубке противника. Нельзя выстрелить раньше, потому что второго залпа на случай промаха у нас нет, но нужно выстрелить и попасть раньше, чем откроет огонь "Конкорд". – Три, два, раз, огонь!

Экран застелило багровое клубящееся пламя. Корпус корабля упруго вздрагивал от толчков уходящих торпед и ракет.

– Шесть… девять, десять, – я считал залпы. – Надя, вниз.

Корпус задрожал, сквозь шумо изоляцию доносились от бортов скрежет и вой: крейсер успел выстрелить, и у нас начала работать защита. Теперь все экраны полыхали разноцветным пламенем. Перехватывающие, отклоняющие, отбивающие ракеты рвались над самой обшивкой, но основной залп уже прошел выше и почти целиком угодил в астероид.

"Конкорд" горел. Напичканный разнообразной взрывчаткой вряд ли он продержится долго, но крейсер пока управлялся и разворачивался в погоню за нами. Постепенно смолкали защитные взрывы на корпусе, и в рубку вошли потные, закопченные механики.

– Все, командир, – Сашка добинтовывал окровавленную руку, – защиту исчерпали. Следующая ракета наша.

– Еще не вечер, – я улыбнулся Светке, которая бросилась проверять, цел ли Федя. – Любовь все побеждает.

Боцман неразборчиво басил что-то успокаивающее. Женька отрешенным взглядом окинула рубку, присела в кресло, зажав коленями грязные ладошки, тихо прислонилась к Лехиной спине.

Обстановка в машинном отделении во время боя определяется словом "ад": множественные молнии электрических разрядов, огонь и едкий дым от "коротких замыканий", рвущиеся защитные экраны и взрывающиеся предохранители. Механику приходится крутиться на пятачке в десять квадратных метров, выдирать сгоревшие приборы и блоки и вставлять на их место запасные. Машинное отделение – сердце корабля.

Неожиданно засветился экран сенсосвязи и заполнился маленьким искаженным яростью лицом Вики. Видно девушка наклонилась вплотную к камере.

– Андрей, Надька, я вас размажу.

– Спасибо, Вика, и мы к тебе всей душой, – я отошел от экрана и наклонился к Лехе. – Когда они нас догонят?

– Минут через десять.

– Помнишь чемоданчик президента. Думаю, нет такого президента, который не держит на мушке своего премьера.

Еще не дослушав, Леха зашарил руками по клавиатуре, по монитору побежали столбцы цифр и малопонятных для меня значков. Леха уже однажды добирался до кнопки самоликвидации кораблей в президентском чемоданчике, при его компьютерной памяти он легко проложит дорожку еще раз.

Вика перешла на личности и теперь, яростно жестикулируя, "выдавала" каждому персональную характеристику негативного плана и перечисляла индивидуальные кары за сам факт нашего, пока еще существования.

Я украдкой взглянул на часы. До столкновения четыре минуты. При нашей почти нейтрализованной защите крейсер может уничтожить нас одним залпом, но Вика настоящий боец. Зная, что для "Конкорда" взрыв – только вопрос времени, решила протаранить "Надежду". Девушка не намерена останавливаться, и еще менее склонна думать. Умереть, сжимая горло врага, достойно для воина. Нужно отдать ей должное.

Вика отклонилась от экрана. Позади стоял солидный мужчина в золотых очках, очевидно, господин Петров. В кресле второго пилота спортивного вида парень. Знакомые широко расставленные серые глаза. Мы встретились взглядами. Глаза без эмоций, без волнения, холодные неподвижные глаза убийцы.

Я посторонился, давая возможность Женьке глянуть на экран. Женька встрепенулась, поднялась во весь рост:

– Твари, твари, твари…

Вика в своих криках добралась до Лехи, которому "поверила, а этот козел…"

– Есть, – шепнул Леха побелевшими губами, мельком глянул на экран и твердо ткнул в кнопку. Лицо Вики искривилось и застелилось помехами. На экране задней полусферы ярким грибом расцвел взрыв. Женька медленно опустилась в кресло и закрыла глаза. Транспорт сильно тряхнуло, мигнул свет.

– Надя, возвращаемся на маршрут. Алексей, все нормально?

– Порядок, – Леха оперся плечом в переборку и через силу улыбнулся. – Победителю не свойственно чувствовать себя виноватым.

ГЛАВА 24 Надя. Собачья вахта

Хорошо – искать себя в уютном кресле, с чашечкой кофе и томиком стихов, но не ищется: обстановка не та.

В поисках своего "Я" придется исключить удобства, и по терниям, грызя акрид и отворачиваясь от искушений, – к звездам.

Слово "из души"

Стрелки на часах в центральном посту соединились на двадцати четырех, и Светка пулей выскочила из кресла второго пилота, торопливо отстегнула Боцмана, прильнула всем телом, горячо нашептывая в ухо. Могучий Федор мгновенно налился краской смущения и, пряча глаза, поволок свою неуемную пассию к спальному кубрику.

Я с видом победителя торжественно разместилась в кресле первого пилота. Отстаивать право нести самую тяжелую, "собачью вахту", с ноля до четырех утра, пришлось в серьезном бою и даже проводить запрещенные приемы: повышать голос, напоминать о равенстве полов, расплакаться. Андрей устало махнул рукой: