Космическая тюрьма - [10]

– Некоторые из растений на Рагнароке, возможно, смогли бы оказаться для нас полезными, если бы мы только смогли найти их. Я только что разговаривал по этому поводу с Андерсом. Он снабдит тебя всем, что у него имеется из оборудования и припасов для исследовательских работ; все, что может пригодиться в лагере для спасения человеческих жизней – в твоем распоряжении. Он зайдет в твою хижину сегодня вечером, чтобы узнать, что тебе нужно. Хочешь попытаться найти способ лечения?

– Да – конечно. – Во взгляде Чиары вновь вспыхнула надежда. У нас, может быть, уйдет много времени, чтобы найти, лекарство – возможно мы его никогда не найдем – но мне нужна помощь, чтобы я по крайней мере, попытался. Мне хочется, чтобы я был в состоянии, как когда-то прежде, сказать испуганному ребенку: «Прими это лекарство и утром тебе станет лучше» – и сознавать, что я сказал правду.

***

Ночные атаки хищников продолжались, а запас боеприпасов таял. Было налажено производство луков и стрел, но прежде чем колонисты научатся ими искусно пользоваться, должно было пройти определенное время. Тем временем работа по возведению ограды вокруг лагеря делалась со всей возможной скоростью. Никто не освобождался от работы по ее сооружению, даже если он был в состоянии только лишь подавать заостренные колья. Дети, даже самые маленькие, работали рядом со взрослыми мужчинами и женщинами. Работа становилась во много раз более изнурительной из-за полуторной силы тяжести. Люди с трудом передвигались во время работы, и даже ночью сила притяжения не прекращала своего воздействия. Колонисты проваливались в тяжелый сон, который не приносил настоящего отдыха и после которого они пробуждались усталыми и разбитыми. Каждое утро были, люди, которые не просыпались вообще, хотя их сердца были довольно крепкими для работы на Земле или Афине.

Тем не менее изматывающая работа была всеми признана необходимой. И Прентиссу не поступало никаких жалоб, пока однажды утром с ним не заговорил Питер Беммон.

Прентисс видел Беммона несколько раз на «Констеллэйшн»; это был крупный мужчина с расплывшимся, лицом, придающий большое значение своей должности второстепенного члена Совета Планирования Афины. Но даже на «Констеллэйшн» Беммон чувствовал, что заслуживал более высокого поста, и его льстивое и заискивающее отношение к начальству превращалось, за их спинами, в тайные нашептывания по поводу их недостатков.

Это его возмущение по поводу собственной судьбы приняло новую форму на Рагнароке, где до его прежнего положения никому не было никакого дела, и где незнание каких-либо ремесел или навыков охоты превращало его лишь еще в одного простого рабочего.

В тот день, когда Беммон бросил вызов Прентиссу и; усомнился в его мудрости как лидера колонистов, солнце палило особенно безжалостно. Беммон рубил и заострял колышки – эту работу поручил ему бывавший иногда снисходительным Андерс, когда Беммон стал настаивать, что находится на грани инфаркта от выполнения более тяжелой работы. Прентисс торопился и прошел бы мимо него, если бы Беммон не остановил его резким окриком:

– Эй, ты, остановись на минуту!

Беммон держал в руке топорик, но на земле лежал всего один готовый колышек; и лицо его было красным от злости, а не от напряжения. Прентисс остановился, думая, не напрашивается ли Беммон на сломанную челюсть, а тот тем временем подошел к нему.

– Как долго, – спросил Беммон хриплым от злости голосом, – ты думаешь, я буду терпеть это абсурдное положение?

– Какое положение?– спросил Прентисс.

– Эту идиотскую настойчивость в привлечении меня к физическому труду. Я единственный на Рагнароке член Совета Планирования Афины, и ты-то наверняка можешь понять, что эта толчея суетящихся людей, – Беммон указал на занятых тяжелым трудом мужчин, женщин и детей вокруг них, – может быть преобразована в действенный организованный рабочий отряд только благодаря умелому руководству. И тем не менее мои способности в этой области игнорируются, и меня принудили работать простым лесорубом!

Он злобно отшвырнул топорик на камни у своих ног, тяжело дыша от негодования и показывая своим видом, что бросает вызов Прентиссу.

– Я требую уважения, которого заслуживаю!

– Посмотри, – сказал Прентисс.

Он указал на группу людей, проходящих мимо них. Шестнадцатилетняя девушка согнулась почти пополам под тяжестью бревна, которое она несла на своих плечах, ее некогда миловидное лицо покраснело и покрылось потом. Следом за ней двое двенадцатилетних мальчиков волокли бревно еще больших размеров. За ними шли несколько маленьких детей; каждый из них нес столько заостренных колышков, сколько он мог унести на себе, даже если это был всего лишь один. Все они старались двигаться как можно быстрее; чтобы сделать как можно больше, и никто из них не жаловался, хотя они уже шатались от усталости.

– Итак, ты думаешь, что заслуживаешь больше уважения?– спросил Прентисс. – Эти дети работали бы усерднее, ecли бы ты отдавал им приказания, сидя в тени под деревом – ты этого хочешь?

Беммон поджал губы и на лице его отразилась ненависть. Прентисс перевел взгляд с единственного колышка, который Беммон выстругал за это утро на его белые, без единой мозоли руки. Он посмотрел на топорик, отброшенный Беммоном на камни, и на зазубрину, выбитую на его лезвии. Это был лучший из тех немногих топориков, что у них имелись...