Космическая философия - [4]

Во многих своих сочинениях К. Э. Циолковский прямо отождествлял причину с богом, стоящим над миром и находящимся вне космоса, отвергая идею обожествления природы (пантеизм). Но иногда у него можно найти высказывания иного рода, в частности очень сходные с пантеистическими. Это — одна из парадоксальных черт его космической философии.

Цитированные мысли К. Э. Циолковского еще раз показывают, до какой степени метафорически следует понимать его слова «ничего не признаю, кроме материи». Ведь фактически он признает сотворимость и уничтожимость материи «причиной космоса», что никак не может быть согласовано с принципами материализма!

В связи с проблемой причины К. Э. Циолковский обсуждал также следующий вопрос: «Если мы скажем, что мир всегда был, есть и будет, и дальше этого не захотим идти», то «трудно избежать вопроса: почему все проявляется в той, а не в иной форме, почему существуют те, а не иные законы природы? Ведь возможны и другие… на то должна быть какая-нибудь причина, как и причина самого мира…» С одной стороны причиной «вещества и всех его законов» К. Э. Циолковский считал бога. С другой же стороны он высказал еще одну, без преувеличения замечательную, мысль: поскольку человеческое бытие в космосе не случайно, «тот космос, который мы знаем, не может быть иным». Мы видим здесь не что иное, как ясную и вполне современную формулировку антропоморфного принципа, который вызывает в наши дни полное смятение в умах космологов. Фундаментальные константы вселенной оказались с ювелирной точностью подогнанными друг к другу так, что стало возможным появление человека. Вопрос о причинах этой подгонки (божественное вмешательство, игра случая, следствие самоорганизации) вызывает сейчас не утихающие дискуссии. Интересно, однако, что этот принцип, который считают детищем современной космологии, был сформулирован в контексте космической философии.

Еще одна ключевая идея философско-мировоззренческой концепции К. Э. Циолковского, развивавшаяся им в «Монизме вселенной», «Космической философии» и многих других работах, опубликованных и неопубликованных, — периодичность явлений космоса: «…все непрерывно периодически перемешается и преобразуется. Этот процесс обмена и преобразования элементов совершается всегда, помимо катастрофических явлений». В ряде случаев К. Э. Циолковский рассматривал космическую эволюцию как повторение одних и тех же состояний, форм, процессов: «В общем, вселенная имела всегда один вид», — писал он. Но все же обратимость всех процессов следует подразумевать «в широком значении, в приблизительном, а не точно математическом, потому что точно ничего не повторяется»; «тут вмешивается скрытая потенциальная внутриатомная энергия вещества, и явление иногда запутывается».

Если бы эти мысли были своевременно опубликованы, они безусловно вызвали бы возражения. Расширяющаяся вселенная, то есть наша метагалактика, интерпретировалась как единственная и всеобъемлющая система, охватывающая все пространство, все время. Сама мысль о существовании других вселенных (других космосов) обычно считалась невежественной. Но затем в космологии пробила себе дорогу идея множественности вселенных, которая стала сейчас наиболее влиятельной. Эти вселенные различаются между собой свойствами пространства-времени, образующими их структурами, типами элементарных частиц и др. Таким образом, и эта идея К. Э. Циолковского находит подтверждение в современной науке.

Одной из «сквозных» проблем, постоянно волновавших К. Э. Циолковского — он возвращался к ней снова и снова, последний раз в «Космической философии», была такова: «Какой бы смысл имела вселенная, если бы не была заполнена органическим, разумным, чувствующим миром?» Этот смысл состоит, по его мнению, в неизбежности возникновения высокоразвитых космических цивилизаций, стремящихся к совершенству.

В процессах космического круговорота возникают временные ассоциации атомов, способные принимать «высшую органическую форму сознательного животного». После смерти такая ассоциация распадается, причем атомы, из которых она прежде состояла, бесконечное множество раз соединяются в новые ассоциации живого. По словам К. Э. Циолковского: «Кусочек материи подвержен бесчисленному ряду жизней, хотя и разделенных громадными промежутками времени, но сливающихся субъективно в одну непрерывную и, как мы доказали, прекрасную жизнь». Отсюда следует, что «общая биологическая жизнь вселенной не только высока, но и кажется непрерывной. Мы всегда жили и всегда будем жить, но каждый раз в новой форме и, разумеется, без памяти о прошедшем» («Космическая философия»). Мысли о бессмертии каждого человека, состоящего из атомов, бесконечное множество раз как в прошлом, так и в будущем, объединяющихся в ассоциации живого, считал К. Э. Циолковский, «более утешительны, чем обещания самых жизнерадостных религий».

По всей вселенной, считал К. Э. Циолковский, «распространена органическая жизнь». Но мы «должны отречься от мнения», что наиболее высокого уровня развития она достигла на Земле. Напротив, есть «передовые, зрелые планеты», на которых жизнь значительно старше нашей. Они «по развитию жизни и разума достигли высшей степени и опередили все планеты» («Космическая философия»).