Косматая на тропе любви - [5]
Я делаю отчаянные усилия.
Вверх. Но нет. Глухо и плотно сверху прикрывает меня, навалилось. Вниз? Невозможно.
Мой разум не угас и напряженно ищет путь к спасению.
Ползком. Ползти. Но удастся ли мне?
Головой вперед начинаю двигаться, словно подземный жук. Вот уже двигаю локтями. Вот уже ноги помогают. Я ползу.
Как мне трудно! Но все же это в тысячу раз лучше неподвижного ожидания неминуемой смерти!
20
Голова моя проталкивается наружу. Я и вправду чувствую себя насекомым, тяжелым и неуклюжим.
Я уже понимаю, что я лежал под рухнувшей палаткой. Сейчас я выползаю из-под нее. А что было? Песчаный вихрь. Какой же тучей песка я был придавлен? Как я нахожу силы? Я сам себе изумляюсь.
И вот я знаю, что уже лежу на свободе. Уже дышу свободно. Но воздух горячий. Значит, день? Или это после ночного вихря песчаного такое жаркое утро? Вижу песок и небо. Даже и нельзя сказать, что я вижу песок и небо. Нет, вернее было бы сказать, что я их ощущаю взглядом.
Теперь я вне опасности. И силы снова оставляют меня. Песок мне кажется мягким. Глаза мои закрываются. Давящая усталость сковывает меня забытьем.
21
Когда я снова открываю глаза, я уже в состоянии все понять, все осознать.
Повсюду грудами изгибается с какой-то спокойной плавностью песок. Небо кажется совсем неподвижным.
Тишина.
Сгибаю руки и пытаюсь приподняться на локтях. Сначала очень больно, голова кружится. Пережидаю. Наконец поднимаюсь.
Вокруг нет ничего, кроме неба недвижного и этого плавного песка.
Встаю. Пошатываюсь. Поворачиваюсь. В песке — осыпающийся лаз. Песок. Один лишь песок. Но как у меня хватило сил выбраться?
Вдруг новый приступ ужаса. Неужели песком засыпано все? Может быть, даже все на свете, И что делать мне, единственному уцелевшему, среди песка? Среди песка под небом.
Здесь, под этой толщей песка погребены циновки с едой и палатка. И черные рабы моего брата мертвы под этими грудами песчаными.
Наконец-то я вспомнил, подумав о рабах, о людях, наконец-то я вспомнил о братьях и сестрах. Где они? Бежали? Спаслись? Где отец и мать?
22
И вдруг на моих глазах медленный тихий и низко струящийся ветер принимается отвеивать песок. Медленно, тихо, даже словно бы бережно. Легкое-легкое шуршание осыпающегося песка.
Я смотрю, как зачарованный.
Тихо длятся это странное шуршание, это осыпание, эта тихая работа ветра.
Мне начинает казаться, что все это производит кто-то, наделенный всеми чувствами и мыслями, подобными человеческим. Но он — не человек. Его чувства и мысли бестелесны в пространстве. Сейчас он тихо отвеивает песок.
Но кто он?
Неужели Бог? Ягве?
Нет, нет, этого не может быть. Я почему-то знаю, что Бог не стал бы ничего такого делать. Почему не стал бы? Да, почему?
Пытаюсь сам себе ответить. Песок осыпается с таким тихим шуршанием.
Бог. Бог не стал бы делать такую простую работу. Что еще? Этот кто-то, отвеивающий песок, он странный какой-то. Он знает, что сделал страшное; кажется, он хочет увидеть мое отчаяние, услышать мои вопли тоски и печали по умершим. Но он не зол. Это странно, но он не зол. В нем много какого-то живого и тихого любопытства, и он странный.
Бог не возьмется за такую простую работу, как отвеивание песка. Но Бог прост. Бог милует или карает. А этот, отвеивающий песок, он непонятный. Зачем он? Чего хочет? Мне кажется, с ним можно говорить и даже спорить можно с ним.
Я не чувствую страха. Мне вдруг передается это тихое любопытство. Вот сейчас не будет этих груд песка. Что я увижу? Цела ли посуда? Как будут выглядеть тела погибших рабов?
Вдруг я осознаю, что мысли мои — это дурно. Как я могу спокойно любопытствовать, глядя на погибших людей? Нет, это не мое любопытство. Я не таков. Это любопытство того, кто отвеивает песок, передалось мне.
Вот они, тела мертвых рабов. Скорченные предсмертным ужасом, скрюченные тела. Широко раскрытые красногубые рты, эти рты словно бы навеки застыли в гримасе последнего мучительного и бесполезного вдоха. Я вдруг с ужасом чувствую, что начинаю находить в этом страшном зрелище что-то смешное. Умершие смешны. Смешны гримасы их лиц, смешны застывшие корчи их тел.
Я тихо смеюсь.
Но почему я смеюсь? Ведь я знаю, что это жестоко и очень дурно — смеяться над умершими, над погибшими так страшно, даже если они рабы.
Но какие-то странные мысли одолевают меня. Эти мысли разлиты в воздухе, они заполнили пространство. А почему мне нельзя смеяться, думаю я. Почему я должен заставлять себя печалиться, когда мне хочется смеяться? Почему?
Проклятые мысли развиваются, не останавливаясь.
Должно быть, и мои братья и сестры, и все другие юноши и девушки мертвы. Я должен пойти и увидеть их мертвые тела. Это будет очень смешно. Мне самому не грозит уже больше никакая опасность. Я должен пойти и увидеть.
Но ведь я не должен так думать! Человек не должен так думать.
И новые мысли: а почему не должен? Кто запретил? Но ведь я знаю, кто запретил. Бог! Но почему я должен следовать каким бы то ни было запретам? Почему я не должен делать то, что мне хочется делать?
Никогда у меня не было таких мыслей. Они влекут и пугают. Еще немного и они запутают меня в свои ловушки, и мой страх окончательно покинет меня.
Каждый год жители Протектората оставляют ребёнка как жертвоприношение ведьме, что живёт в лесу. Они надеются, что эта жертва успокоит её и не даст мучить горожан. Но лесная ведьма, Ксан, добра и мягка. Она делит дом с мудрым болотным чудовищем по имени Глерк и совершенно крошечным драконом, Фирианом. Ксан спасает брошенных детей и доставляет их в хорошие семьи по ту сторону леса, подпитывая ребятню по пути звёздным светом. Однажды Ксан случайно даёт ребёнку вместо звёздного свет Луны, наполнив дитя магией.
Наши герои вновь на тернистой дороге, ведущей в Скавен, далёкий город Хаммерфелла. Варди, Эйвинд, Герберт, Лаффориэль и Амиэль вынуждены объединиться в одну команду, несмотря на то, что они все такие разные... На просторах Тамриэля им вновь предстоит сражаться с множеством врагов, узнавать что-то новое о себе и друзьях! И что здесь забыли аргонианин-убийца и Меридия? Давайте узнаем, что же расскажет нам пророчество Древнего Свитка о заговоре ордена "Пустых часов", судьбе и приключениях!
Карл Густлов специалист по мирам нереальности. Точнее, должен им стать по окончании Школы Боевой магии. На Факультете нереальности есть тренажер, в который вкладываются различные ситуации из книг по нереальностям. И ученику предлагается пройти эту нереальность с тем, чтобы сделать ее безопасной для остального мира. Карлу Густлову досталось изучение Магии Стихий.
Это история о леди Петаре, которая любит светские приемы и смотрит свысока на попытки мужчин завоевать её внимание. Она молодая, красивая и богатая вдова. Чем же может обернуться легкий флирт и желание увидеть диковинку, привезенную из Гурлы?
Вы никогда не задавались вопросом: «А что если бы…?». Автор книги: «Легенда знающего. Махагон», задался таким же вопросом. Что стало бы с миром, если бы не было таких Великих Империй как Рим, Османской или Монгольской Империи. Не было таких великих людей, как Александр Македонский, Юлий Цезарь, Чингисхан или даже Ленин и многих, многих других. Что если бы эти люди появились слишком рано или слишком поздно для своего времени? Что если бы во времена средневековых царей и королей, мир погрузился в вековую войну? Возможно, наш мир был бы не таким, каким знаем его мы.Автор, Евграф Декю Ророк, погружает читателя в мир пяти Великих Империй.
Сибиу — небольшое княжество, с двух сторон окружённое могучим Халинским халифатом. Правда и остальные два соседа у него были не из лучших. Штирия так и норовила оторвать кусочек полакомей от славных северных земель, а в Богемии царила постоянная смута, вызванная неожиданным восстановлением и столь же неожиданным разрушением проклятого замка Вышеград, не смотря на то, что с тех пор минуло больше полугода, клирики и баалоборцы и не думали покидать пределы этого Вольного княжества, что весьма нервировало местных священнослужителей из Первородной Церкви.
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
«В садах чудес» — второй том серии «Восточная красавица». В него вошли три романа: «Тайна магического знания» Якоба Ланга (Германия), «Платье цвета луны» Жанны Бернар (Франция), «Любовники старой девы» Клари Ботонд (Венгрия — Англия). Вас ждут удивительные приключения, странные превращения, путешествия в далекие страны и таинственные города, встречи со сверхъестественными существами и с людьми, наделенными необычайными способностями и свойствами.
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
Третий том серии «Восточная красавица» — «Ковчег зари» — целиком посвящен иудейской старине. Из романа немецкого писателя Якоба Ланга «Наложница фараона», названного Фейхтвангером «маленькой энциклопедией средневековья», вы узнаете о жизни еврейской общины в средневековом германском городе. В повести израильской писательницы Марианны Бенлаид «Косматая на тропе любви» впервые в мировой литературе описаны «житие и деяния» демонов иудейской мифологии. Произведения отличаются занимательным сюжетом, тонко выписанным психологическим обликом героев.