Кошмар на улице с вязом - [45]

– От Петухова. Вот сейчас перезвонишь, а он тебе и ответит. Как пошлет куда подальше! На всякий случай динамик выключи. Здесь такой резонанс, все жильцы возмутятся этим посылом. Поздно уже, да и дождь на улице. Завтра на работу. Кому захочется сейчас даже мысленно куда-то идти. Тем более по принуждению.

Наташка послушалась, бормоча угрозы в адрес Петухова. Мол, неизвестно, кто кого дальше пошлет. Лично ей известны такие места… Плотно прижав мобильник к уху, она какое-то время напряженно вслушивалась. Затем отключилась и уныло сказала, что моя интуиция не права, Петухов испугался и не стал принимать участие в полемике. Абонент отвечать не намерен. Пришлось возвращаться домой. У порога столкнулись с недовольным Вячеславом, в руках которого был мой мобильник.

– Ма! Уж сколько раз папик делал тебе замечание – уходишь, бери с собой телефон.

– Вылитый отец! – восхитилась Наташка, отнимая у него мобильник. – Такой же правильный и занудный.

– Не совсем, – огрызнулся тот. – Папик непременно бы отметил тот факт, что вы без конца шастаете из одной двери в другую за белым хлебом и, судя по пустому пакету, съедаете его по дороге в неимоверных количествах. Диеты до добра не доводят. Наталья Николаевна, отдайте телефон мамочке. Ей сейчас звонить будут.

Не успела Наталья найти достойный ответ, как и в самом деле запел мобильник. Я выхватила телефон, мельком взглянула на экран и потребовала очистить проход. Михаилу Трофимовичу отвечала уже на бегу в спальню, попросив рекламную паузу на пару секунд. «Папик!» – пояснила Алене, высунувшей нос из большой комнаты. Дочери этого пояснения показалось мало, и она попробовала сунуться следом за мной. Но путь ей преградила Наташка, требуя, чтобы матери дали спокойно пообщаться с отцом.

Сын старался казаться невозмутимым:

– Ленка, не рвись! Слышала, что сказано? Я сам тебе все растолкую: у нас с тобой новый папа и зовут его Михаил Трофимович. Судя по отчеству, престарелый.

– Михал Трофимыч, я перезвоню, – с нарастающей угрозой в голосе сообщила я детективу и медленно вышла из спальни. – В чем дело?

Ответом была тишина, которую несколько раз прерывало Наташкино возмущенное фырканье.

– Значит так: все мои спальные разговоры по телефону, иными словами – разговоры в спальне, носят исключительно деловой характер. Прошу это помнить. У Натальи Николаевны пропала коллега по работе. Михаил Трофимович – частный детектив, который занимается поиском.

Наталья шмыгнула носом и жалобно прогундосила:

– От нее теперь только Горицвета и осталась.

– Ничего не понимаю… – Аленка приложила руку ко лбу. – А когда же эта коллега успела пропасть, если вы только сегодня помогали ей с переездом?

– Вчера, – уверенно сказала Наташка. – Сегодня к ней на старую квартиру приехали за остатками былой роскоши, а там одна Горицвета. Даже тараканов нет. Даши тоже. И дверь открыта. Мы позвонили ее мужу. Он и сказал, что Даша вместе с машиной пропала. Ночью дома не ночевала. Утром он обратился к знакомому частному детективу. Мы ему не поверили и попросили номер сыщика. Тот подтвердил, что занимается делом исчезновения Даши, и на всякий случай записал наши телефоны. А заодно попросил куда-нибудь пристроить Горицвету. На время.

Уже не стараясь уединиться, я позвонила Михаилу. Разговаривала намеренно сухо: «Нет, ничего нового. Никаких известий не получали. Как только что-нибудь узнаем, сразу сообщим. Надеемся, что Дарья найдется». Чуть позднее, когда Наталья ушла, я, демонстрируя чувство оскорбленного достоинства, шлялась по квартире, занимая себя мелкими хлопотами по хозяйству. Уж очень мне нравилось, что детки шляются следом, стараясь предупредить все мои попытки навести порядок. Получался легкий беспорядок. Едва я протягивала руку к посудному полотенцу, намереваясь повесить его сушиться, как оно тут же летело в холодильник, который я неосмотрительно открыла, чтобы вынуть из заморозки продукты. Дошло до того, что в ванной, куда я отправилась мыть руки, оба полили мне на них гель. Один для бритья, второй для душа. Только тогда я не выдержала и заявила, что всех прощаю. Славка тут же поинтересовался, будем ли мы ужинать.

– Будем, – со вздохом ответила я. – Тем самым полотенцем, которое вы сунули в морозилку. Не иначе, как для улучшения вкуса.

Мне не поверили.

Около двенадцати ночи, когда Алена уснула, а Вячеслав отправился «к себе» двумя этажами выше, я рискнула позвонить детективу. Если и обругает, то спросонья. Это простительно. Михаил ответил сразу же, и одним вопросом: «Ну?» Крайне невежливо! Я растерялась и пожелала ему спокойной ночи. И только потом спросила, получил ли он сведения о наличии среди улетевших пассажиров аэропорта Шереметьево господина Петухова. Михаил ответил мне встречным пожеланием спать спокойно и отключился. Рассудив, что он все равно не дремлет, я позвонила ему еще раз и, посетовав на качество мобильной связи, вежливо продублировала вопрос, пообещав кое-что рассказать. Детектив слегка оживился и кислым голосом поведал, что по сообщениям коллег с прежнего места работы в субботу ни один Петухов никуда не вылетал. Зато вылетели аж два Курочкиных. Оба одним рейсом и в одном направлении – в Осло. Одному семьдесят шесть лет, второй на два года моложе. Но это ни о чем не говорит. У Ильи мог быть еще один паспорт – на имя какого-нибудь Козлова Козла Козловича. Я возразила. Слишком накладно, хотя и предусмотрительно, оформлять визу на выезд из страны в разные стороны сразу по трем паспортам плюс расходы на приобретение билетов. Михаил предложил не переживать за чужие деньги и попросил поторопиться с изложением новостей. Мне ничего не оставалось делать, как ляпнуть то, что пришло в голову: Петухов никуда не улетал. Жена сбежала с его деньгами, и он будет рыть землю носом – как своим, так и чужим, чтобы достать ее где угодно. Причем сама она ему без надобности. Он пришлепнет ее, как муху. А вот деньги! Без денег он загранице не нужен.