Кошмар Гримстоунских болот - [3]

— Вы, как всегда, уловили самую суть, Паркер, — сдержанно отозвался Солар Понс.

Он налил себе последнюю чашку чаю и с довольным видом уселся за стол.

— Но вы так и не прочли письмо.

— Это не так-то легко сделать, Понс.

Я разгладил жеваную бумагу и после нескольких неуверенных попыток и оговорок в конце концов расшифровал загадочное послание:

Дорогой мистер Понс!

Необходимо получить ваш совет по чрезвычайному делу, не терпящему отлагательств. Этот болотный кошмар невозможно больше терпеть. Окажите любезность, уделив мне время, чтобы можно было все объяснить. Если возражений не имеется, я планирую, соблюдая все меры предосторожности, зайти к вам в среду в восемь вечера.

С искренним уважением, С. Гримстоун.

Я взглянул на Понса:

— Как-то странно все это, Понс!

— Именно так, Паркер. Что вы думаете о болотном кошмаре?

Я пожал плечами:

— А вы уверены, что Гримстоуны — нормальные люди? Возможно, они все же слегка не в себе?

Солар Понс мрачно улыбнулся:

— Нет, если исходить из того, что я знаю о деятельности Гримстоуна в Сити. Но поскольку врач вы, то вам и судить об их вменяемости!

Я снова взялся за бумагу, обратив внимание на неровный край.

— Посмотрите, Понс! Похоже, от письма что-то оторвали. Может быть, еще одна маленькая тайна?

Солар Понс покачал головой. В его глазах заиграли лукавые огоньки.

— Будь это обычное дело, я бы согласился с вами, мой дорогой друг. Но в данном случае отвечу вам так: элементарно, Паркер.

Я озадаченно уставился на Понса.

— Обычная мелочность, Паркер, так характерная для Гримстоунов. Они разорвали эту отвратительную бумагу для записей пополам, чтобы потом использовать оставшуюся часть.

Я был так ошарашен, что чуть было не выронил письмо.

— Боже мой, Понс! — промямлил я. — У нас с вами здесь не только тайна, но и такие клиенты, которые сами по себе представляют прекрасный материал для исследований в области сравнительной психологии.

— Так оно и есть, Паркер.

Солар Понс встал из-за стола и направился к своему любимому креслу у камина. Он посмотрел на часы в углу. Было уже почти без четверти семь. Он набил трубку душистым табаком и вежливо дождался, пока я закончу с ужином. Вскоре на лестнице послышались размеренные шаги миссис Джонсон, и уже через пару минут наша дражайшая квартирная хозяйка проворно убрала все со стола и застелила его чистой скатертью.

— Надеюсь, вы удовлетворены, джентльмены?

— Вы превзошли самое себя, миссис Джонсон, — сказал Солар Понс.

Лицо нашей квартирной хозяйки чуть заметно порозовело.

— Может, что-нибудь еще, мистер Понс?

— Нет, ничего, благодарю вас, миссис Джонсон. Хотя, пожалуй, было бы неплохо закрыть парадную дверь на засов. Тогда мы точно узнаем, когда появится наш клиент.

— Очень хорошо, мистер Понс.

Она осторожно закрыла за собой дверь, и вскоре ее шаги замерли.

— Какая чудесная женщина, Паркер, — заметил Солар Понс.

— Ваша правда, Понс, — ответил я. — Даже не знаю, что мы без нее делали бы!

Мой компаньон кивнул. Он потянулся за жгутом из бумаги и зажег его от углей в камине. Он снова опустился в кресло, с удовольствием попыхивая трубкой и лениво наблюдая за сизыми кольцами дыма, которые догоняли друг друга под потолком. Для нас это время суток было самым любимым. Я не стал нарушать атмосферу покоя, а тихонько уселся в свое кресло возле камина и углубился в «Таймс».

II

Было без четверти восемь, когда тишину разорвал звук ударов в парадную дверь, и очень скоро мы услышали шум торопливых шагов по ковровой дорожке на лестнице.

Мужчина, который, тихонько постучавшись, вошел в нашу гостиную, производил весьма странное впечатление. Понс, похоже, даже утратил свое знаменитое самообладание, поскольку я заметил, что мундштук его трубки слегка подрагивает.

Пожилой джентльмен, который, моргая, уставился сначала на него, а затем на меня, был облачен в допотопное долгополое пальто бутылочного цвета. После нескольких минут его пребывания в комнате я понял, что пальто и вправду очень-очень старое: его зеленый цвет на поверку оказался плесенью, испускавшей отвратительные миазмы. В результате в нашей уютной гостиной в доме номер 7Б стало пахнуть точь-в-точь как в лавке старьевщика.

— Мистер Понс? Мистер Солар Понс? — произнес посетитель дрожащим фальцетом и протянул моему другу трясущуюся руку.

— Он самый, мистер Гримстоун, — ответил мой компаньон, осторожно пожав в ответ старческую сморщенную лапку.

— Почему бы вам не присесть, сэр?

— Премного благодарен, премного благодарен.

Старик обратил на меня крайне свирепый, подозрительный взгляд, и Понс поспешил меня представить:

— Мой бесценный друг и коллега, доктор Линдон Паркер.

— Счастлив с вами познакомиться, сэр.

Наш посетитель холодно кивнул, а я чуть привстал с кресла, весьма довольный тем, что обошлось без рукопожатия. Даже со своего места я чувствовал сырое удушающее зловоние, исходящее от его одежды. Поначалу я было решил, что Гримстоун страдает рассеянным склерозом, но скоро понял, что причиной нервного тика и периодического подрагивания был банальный страх. Он прятал глаза и вел себя так, словно был готов тотчас же покинуть комнату при любом подозрительном шуме. Когда проезжающий автомобиль посигналил под нашими окнами, мне показалось, что он сейчас пулей вылетит за дверь. Мне никогда еще не доводилось видеть такого до смерти напуганного человека.