Кошки не всегда молчат - [138]

– А я говорю, что ты играешь, – с нажимом сказал тренер. – Для Норы Хансен это важно. Прекрати казнить себя, и подумай – почему. Не прячься за спинами девушек, как испуганная кошка. Кошки – одиночки, а ты в команде. Ты отлично играла в прошлом матче, и отлично сыграешь в этом. Через семь минут – в игру.

Я не кошка, подумала Рике. А кто?

Она вспомнила, как толкнула камень тогда, в лесу. Если так толкнуть мяч, то он полетит, куда надо. Мяч гораздо легче камня. Только вот… Только это будет неправильно.

А волчица? Как она тогда рыла землю под камнем, спасая щенков? Если не кошка, то, может, я… Волчица?

Стыдиться, кроме своей команды, ей сегодня было некого. Отец в море, Ирма на работе, друзей и знакомых в зале нет. Трибуны заполняли родственники и группы поддержки обеих команд, их одноклассники, болельщики спортобъединения и просто любопытствующие. Класса девчонок из HOS Рике не знала, а родной класс не желал знать её саму.

Прозвучал свисток судьи, и девочки поспешили на площадку.

Рике встала на место левого полусреднего и огляделась. Агнес подмигнула, серьёзная Тильда в воротах кивнула. Кристина, занявшая место левого углового, слегка сжала ей предплечье, а Сильвие-Мари, сидевшая этот тайм на скамейке запасных, послала воздушный поцелуй. Торир показал «ОК».

Но команда BHS Рике совсем не боялась. Грете ухмылялась, Инге сделала вид, что сплёвывает, а Кирс смотрела снисходительно-безразлично.

Игра началась, и Рике стала двигаться по площадке.

Она никогда не заблуждалась насчет своей внешности. Острые черты лица, плоская грудь – худосочный долговязый подросток. Мослы торчат, суповой набор, да и только. Совсем не златовласая красавица с идеальной фигурой и ямочками на щеках из скандинавских инстаграмов. Разве так выглядят волки?

Но зрители с трибун видели другое. Нескладёху, которая так плохо сыграла за вратаря, словно подменили. Ушла угловатость движений, исчезла девочка-подросток. Теперь по площадке скользила сильная, уверенная девушка.

Я в лесу, сказала она себе. Среди бело-красных бегающих деревьев, загоняю со своей синей стаей маленького круглого оленя. В тех воротах он станет нашей добычей.

Обида, злость, чувство вины – всё исчезло. Разве волки злятся на еду?

Молния из мышц и сухожилий – вот чем она стала. Если она проиграет, Илзе умрёт. Если она выиграет, её стая будет довольна. На пятой минуте тайма с линии свободного броска Рике вбила уже третий мяч в ворота BHS J04.

Бело-красные деревья суетились, но не успевали за ней. Один раз перед Рике снова возникла Грете – решительная и злая. Но низкий, почти беззвучный рык, вырвавшийся из груди девушки, испугал бывшую подругу так, что она теперь старалась держаться подальше. Доре, с которой Рике в очередной раз прорвала линию обороны противника, показалось, что в её серых глазах появился странный желтоватый оттенок. Светлые пряди прилипли ко лбу, тяжёлый хвост волос колотил по спине, пятна пота расплылись под мышками. Она была неудержима. Даже веснушки, рассыпанные по носу и щекам, прибавляли её виду воинственности.

Зал наконец-то разглядел надпись на майке Рике.

– Тьоре! Тьоре! – скандировала трибуна болельщиков Хиллиг-Олав-Сколе.

– Э-ри-ка! Э-ри-ка! – вдруг прозвучало с другой стороны зала.

Она кинула туда быстрый взгляд. Магнус и Эйнар махали руками в её поддержку.

Мяч – передача – бросок – подача – бросок – ворота. Прыжок – перебежка – защита ворот – поднырнуть – увернуться. Грубая игра соперниц – угловой – пас – бросок – гол. Грете сбила с ног Агнес – пенальти—гол. Мяч—бег—пас—гол. Свисток судьи. Табло. 27–19. Победа.

Все кинулись обниматься. Девушки хохотали, хлопали друг друга по спинам, и больше всего доставалось Рике.

– Ты была как ветер! – крикнула Агнес. – Ну, Тьоре, не знала, что ты так играешь!

А я раньше так и не играла, думала она, и устало улыбалась в ответ.

Пошли навстречу команде Брюгге-Хавн, хлопая друг друга по ладони. Рике соперницы пропускали, словно прокажённую.

– Предательница! – прошипела Грете.

– Не думай, в сборную всё рано не попадешь, – протянула Инге противным голоском. Рике вдруг встретилась глазами с госпожой Хансен. Та, незаметно для своей команды, быстро улыбнулась ей и показала большой палец.

Я что-то должна была понять, вспомнила Рике. Что-то важное.

Она догнала Грете, и схватила её за руку. Та дёрнулась, как ужаленная, и Рике увидела, что отчаянная, безбашенная Грете – испугалась.

– У вас не выйдет, – сказала Рике.

– Пусти меня! Чего не выйдет?

Растоптать меня.

– Ничего у вас не выйдет, – ответила она.

2

Тормунд спешил навстречу Рике по улице. Уже издалека она видела, как широко парень улыбается, несмотря на чуть ли не валящий с ног ветер.

– Ай, прекрати! – вскрикнула она, когда младший Торссон схватил её руку и сжал, не рассчитав силу. Он охнул и тут же начал растирать ей кисть, продолжая улыбаться.

– Всё, деда выпустили, – рассказывал счастливый Тормунд через несколько минут, когда они устроились в кафе, том самом, где и познакомились. На столе опять были вафли и сироп. Правда, на этот раз – кленовый. – Улик против него нет. На останках есть посторонняя ДНК, с нашей не совпадает. Да и на маньяка дед не тянет, и алиби железное. Это ж надо было кататься по ночам, жертв выискивать! А у нас все машины под окном, так просто не поедешь никуда.