Кошки не всегда молчат - [10]

По ТВ, стоявшему в холле, крутили обычные программы, в европейских и атлантисских новостях никто словом не обмолвился о происходящем.

Ближе к вечеру в ворота въехал их внедорожник, который вчера позаимствовали Брюс и Джанет, а за ним армейский грузовик. Из машин вылезли атлантисские морпехи. Вид у солдат был усталый. «Но не такой усталый, как у нас», машинально подумала Илзе. Она вышла встретить их во двор.

– Кто у вас главный? – спросил у Илзе сержант, приехавший на джипе КК.

– Главный в операционной. Сейчас я за него, – ответила сестра-хозяйка.

– О’кей. Мы возвращаем вашу машину. – Облик морпеха напомнил Илзе образы ковбоев из атлантисских вестернов. Седеющие волосы, стальные глаза и обветренное загорелое лицо с белозубой улыбкой располагали к доверию.

– Спасибо. – Илзе присмотрелась к сержанту, отметив темные круги под глазами. – Что слышно в посольстве? Кто-нибудь собирается остановить бойню?

– Сожалею, мэм. Никто не хочет брать ответственность. Все боятся второго Могадишо, жирные трусы. Утром мы эвакуируем посольство.

– Значит, войска вводить не будут?

– Нет, мэм. Сожалею.

– Что ж, тогда езжайте, сержант. Счастливого пути. – Илзе повернулась, чтоб уйти.

– Простите, мэм. – Сержант придержал ее за руку. – Мы оставляем здесь много добра, негоже бросать его на разграбление. Если вы покажете место, мои люди выгрузят сухпайки и лекарства. У нас полный кузов.

Илзе была так утомлена, что даже не удивилась.

– Хорошо. Складывайте под северную стену.

Морпех дал знак своим подчиненным, и солдаты принялись разгружать машину.

На пороге здания показался Филипп. Видимо, ему сказали о происходящем. Халат его был в брызгах крови, с рук глава миссии стягивал хирургические перчатки.

– Что это? – спросил он сестру-хозяйку.

– Морпехи Атлантиса решили помочь с продуктами и лекарствами, – ответила Илзе.

Фил подошел к сержанту – поблагодарить.

– Нам это ничего не стоило, сэр. – Морпех протянул Филиппу руку. – Я восхищён вашим мужеством. И вашим. – Он легко поклонился Илзе. – Жаль, что мы больше ничем не можем вам помочь.

– Спасибо, дружище. – Филипп крепко пожал протянутую ему руку. – Спасибо, парни! – Он помахал солдатам, занятым разгрузкой.

– Да пребудет с вами сила господа нашего. – Взяв под козырёк, сержант проследил, чтобы бойцы забрались в опустевший кузов грузовика, затем сам залез в кабину, и машина выехала за ворота.

– Помощь господа нам точно не помешает, – буркнул Фил.

– По чашке кофе? – спросила его Илзе.

– Да. И сигарету. Есть минут десять свободных. – Филипп устало вздохнул. – До чёрта работы.

Вечером, когда закрыли ворота, Фил убрал оружие в сейф и отменил ночное дежурство на крыше, оставив только обычных дежурных врача и двух сестёр.

– Людям нужно спать. Наши красные кресты защищают лучше пистолетов, – сказал он. – А если туху решат нас убить, то два пистолета не помогут.

Эти дни затянуло в памяти Илзе кровавым мутным туманом. Изувеченных, искалеченных людей всё везли и везли – детей, женщин, стариков, только мужчин почти не попадалось – боевики лишь по случайности оставляли их в живых. Женщины часто были зверски и многократно изнасилованы. Сотрудники больницы валились с ног от усталости, но работу никто не бросил.

Однажды в ворота попыталась прорваться банда полупьяных отморозков, вооруженных мачете, но врачи и медсёстры стали живым заслоном перед входом в больницу. После этого, как ни странно, попыток нападения на делегацию КК не было. Илзе вечером краем уха услышала разговор Филиппа по телефону с кем-то из местных шишек. После этого она немного больше стала знать о нелегальных каналах поставки лекарств в развивающиеся страны.

Через неделю после начала резни на одну из машин Красного Креста напали прямо на блокпосту урандийской армии. Боевики интерахамве зарубили шестерых раненых на глазах у военных, так как Радио Тысячи холмов заявило, что везут не раненых, а скрывающихся врагов Республики. Взбешённый Фил дозвонился в Женеву. И КК выступил с заявлением, которое цитировали Би-Би-Си, Радио Франс Интернасьональ, другие СМИ. Впервые прозвучало слово «геноцид». После этого нападения на машины скорой помощи прекратились.

Урандийский Патриотический Фронт – армия хутси, двинувшись на выручку соплеменникам, быстро дошел до Тигали, и на три месяца завяз в позиционных боях. Как потом поняла Илзе, они ждали, пока туху вырежут местных хутси, чтобы под этим соусом расправиться с туху. И провести во власть своих людей, а не местных, которые стали бы мучениками в глазах всего мира. Мученики годились только мёртвыми. Все это было очень жуткой, грязной и чертовски паршивой игрой.

В середине мая Фил подошел к Илзе.

– В Мьямирамбо, километрах в пяти от нас, есть приют Хисимбы. Мне сейчас сказали, что там около четырёхсот сирот хутси и большое количество беженцев. Тамас Хисимба, содержатель приюта, даёт убежище всем, кто просит. Сможешь съездить, проверить?

Илзе кивнула.

– Возьми тогда машину Мукабе. Прикинь, что можно отвезти из продуктов и лекарств, думаю, у них там всё плохо.

– И то верно, – пробормотала Илзе.

Они с Мукабе загрузили в «лендровер» четыре мешка риса, двенадцать коробок с разными медицинскими припасами и выехали.