Кошка, Сёдзо и две женщины - [4]

К сожалению, письмо пришло не ко времени. Дело в том, что в последние дни Ёсико была не в духе из-за злополучной ставридки и как раз собиралась разок проучить мужа. К кошке она относилась совсем не так любовно, как думал Сёдзо. Её прежняя нежная привязанность к Лили объяснялась желанием понравиться Сёдзо и одновременно уязвить Синако — она уверовала в эту привязанность и внушила эту веру другим. Всё началось ещё в ту пору, когда она только собиралась стать хозяйкой в этом доме и вступила в тайный сговор с будущей свекровью О-Рин с целью изгнать Синако. Став женой Сёдзо, она по-прежнему ласкала Лили и притворялась большой любительницей кошек, но постепенно ей опротивело присутствие этой маленькой твари. Да, кошка была прекрасной европейской породы, но раньше, когда Ёсико приходила сюда в гости и позволяла кошке располагаться у себя на коленях, это существо приводило её в восторг: пушистая, красивая, породистая киса, такую в наших краях не часто встретишь. Ну и чудачка эта Синако-сан, если кошка почему-то мешала ей, ясное дело, когда муж не любит тебя, так и кошка кажется виноватой… Ёсико и в самом деле так думала, но теперь она заняла её место, и странное дело: не то чтобы муж был холодей к ней, как к первой жене, нет, её любили, она это знала, но смеяться над Синако ей почему-то больше уже не хотелось. Может быть, потому, что привязанность Сёдзо к кошке казалась необычной, прямо-таки невиданной. Можно, конечно, любить животное, но чтобы давать рыбу изо рта в рот, притом на глазах у жены, — это уж полное бесстыдство! И вообще неприятно, когда кто-то посторонний втирается между мужем и женой, когда те ужинают. Свекровь, та умная, ужинает отдельно у себя наверху, чему Ёсико очень рада: можно спокойно посидеть с мужем с глазу на глаз. А тут является эта тварь и буквально отнимает у неё мужа. Вот и сегодня, не успела она в душе обрадоваться, что кошки как будто не видать, как Сёдзо, словно назло, принялся громко звать: «Лили! Лили!» Пошёл искать её на втором этаже, обследовал чёрный ход, вышел звать на улицу. Она подала сакэ, говорит: да придёт сейчас наша Лили, выпей пока чашечку, а он прямо сам не свой, только кошкой и занят, до жены ему дела нет. И ещё Ёсико очень не нравится, что Лили приходит к ним спать. Сёдзо говорит, что до Лили у него было ещё две кошки, но только одна Лили научилась залезать под москитную сетку — вот какая умная. Да, очень умная, распластается на татами и проскользнёт под сетку, это у неё ловко получается. Хорошо ещё, если она устроится только рядом с футоном Сёдзо, а то в холодные ночи забирается на футон, а потом так же ловко пролезает и под одеяло, так что этой кошке известны все супружеские тайны.

Правда, покамест у Ёсико не было конкретного повода заявить во всеуслышание, что она не любит Лили, и она сдерживалась, успокаивая себя тем, что это всё-таки всего-навсего кошка. «Для мужа Лили просто игрушка, по-настоящему он любит только меня, я для него незаменимая и единственная. Корить его за кошку — значит унижать самое себя». Она изо всех сил старалась быть снисходительной, говоря себе, что глупо ненавидеть ни в чём не повинное животное, одним словом, старалась приноровиться к прихоти мужа. Но долго так продолжаться не могло, Ёсико не отличалась терпением. Раздражение постепенно накапливалось и всё сильнее проступало наружу. История со ставридкой окончательно вывела её из себя. Чтобы доставить удовольствие кошке, муж заставляет подавать на ужин еду, которую жена терпеть не может, да ещё врёт жене при этом, будто это его любимое блюдо, — ясно, что кошка ему милее жены. Она старалась закрывать на это глаза, но тут уж её прямо, что называется, носом ткнули, волей-неволей всё поймёшь, больше себя уже не обманешь…

С одной стороны, письмо Синако основательно подхлестнуло её ревность, но с другой — оно всё-таки заставило её сдержать раздражение. Она не собиралась терпеть кошку больше ни одного дня и решила немедленно переговорить с мужем, чтобы тот отправил её к Синако. Но после этого письма получалось, что она просто-напросто выполняет чужую просьбу, а это было бы для неё чересчур оскорбительно. Надо было решать: против кого ей действовать — против мужа или против Синако? Если показать письмо мужу и начать с ним советоваться, получилось бы, что Синако удалось натравить её на мужа, а этого ей вовсе но хотелось. Поэтому письмо она пока что припрятала. Кто же всё-таки больше всех виноват? И Синако отвратительно поступила, и с мужем терпенья нет… Но он-то каждый день перед глазами, есть отчего выйти из себя, к тому же её сильно задела фраза из письма: «Глядите в оба, не то как бы он и Вас на кошку не променял». Чушь, конечно, но всё-таки будет спокойнее, если избавиться от Лили. Правда, Синако будет торжествовать, это, разумеется, ни к чему, она тут же возомнит о себе, ей только того и нужно, так что, может быть, всё-таки лучше потерпеть кошку… Ёсико колебалась, не зная, как поступить, пока сегодня за ужином у неё на глазах муж не скормил кошке одну за другой все ставридки. Тут она и взорвалась, обрушив на мужа весь накопившийся гнев.