Кошка, которая умела плакать… - [35]

— Энаор сумел отразить атаку, но он тяжело ранен. Сейчас им занимаются целители, — залу было всё ещё не по себе: взгляд Селорна был подобен кислоте (даже когда тот, кто навлёк на себя гнев патриарха, скрывался с глаз долой, долгое время спустя он чувствовал его обжигающее воздействие).

— Расскажи нам всё спокойно, — попросила Аниаллу, понимая, что без волшебства здесь не обойтись — Селорн был слишком несдержан. Но вот с лица посланца исчезли последние следы волнения, словно нежный голос девушки смыл их.

— Мы почти ничего не знаем, — проговорил алай, придерживаясь за дверной косяк. К радости кота, Селорн повернулся к ним спиной, устремив свой взор на город. — Тёмный эльф Инлир напал на Энаора и каким-то странным образом обездвижил его. Мы не имеем представления, почему принц не сумел защититься от какого-то эльфа, который, может быть, и очень умён, но силой особой никогда не отличался. И в тот момент, видимо, мимо проходил сказитель.

— Наверное, меня искал, — мысленно предположила Аниаллу, вспомнив просьбу Теллириена рассказать ему о битве на Огненной реке.

— Он зачем-то заглянул в комнату. И увидев, что там происходит, вонзил кинжал в спину своего тёмного собрата, — сказал эал, и Алу подумала: «Энаору повезло, что он не успел ещё ни разу… подшутить над эльфом — многие на месте сказителя не стали бы вмешиваться». — Он спас Энаору жизнь, заплатив за это своей: его кинжал не убил Инлира сразу, тот ещё успел обернуться и свалить Теллириена. Но исцелить себя он не успел…

— Он мёртв? — спросил Селорн. — Это отродье тьмы спаслось от нас в смерти?!

— Увы да, патриарх, — ответил алай, прищурив глаза в знак недовольства. — Даже от его тела ничего не осталось — оно растаяло на наших глазах, обернувшись чёрным дымом. В это мгновение все почувствовали странный холод… У всех шерсть встала дыбом, — опустив глаза, признался кот. — Это было не простое покушение, патриарх, Инлир хотел сделать с Энаором что-то… особенное, действительно опасное, отчего его не спасло бы запасное тело из подвалов ан Камианов. Возможно, поэтому эльф не пытался убить Энаора на месте — он готовился перенестись куда-то вместе с ним. Но куда именно, всем нашим волшебникам выяснить не удалось. Быть может, знай мы конечную точку этого перемещения, мы смогли бы понять, почему этот случай… так напугал нас, что в нём такого из ряда вон выходящего, — озадаченно потёр переносицу сгибом пальца эал. — Так не послать ли нам за кем-нибудь из Драконьих Клыков, вдруг им удастся её определить?

— Пошли. Только не за Крианом ан Саем, не хватает нам ещё обрадовать Амиалис рассказом, как один тощий эльф перепугал половину моего дома, — проворчал Селорн.

— Скажи-ка, а не было ли на этом Инлире вышитого зелёной ниткой плаща, как тот, в котором Ирера в дождь ходит? — связав странные ощущения эалов с собственными, охватившими её, когда она подглядывала за хозяевами подвальчика, спросила Алу.

— Да, госпожа. Видимо, Энаор отдал ему свой, — ответил посланец…

— Видишь, что творится, Аниаллу? — рявкнул Селорн, когда алай, повинуясь неуловимому движению его хвоста, удалился. — Предчувствия, только предчувствия… но какие, как мог эльф… не понимаю. Так значит, твоя танайская богиня в кои веки раз принесла какую-то пользу — ты оказалась в нужном месте. Вот только Аласаис не даровала мне достаточно мудрости, чтобы прислушаться к твоим словам, — уже совершенно спокойно сказал Селорн. Гнев исчез с его лица, сменившись холодной решимостью добраться до того, кто стоял за всем произошедшим. И зная нрав своего отца, не хотела бы Алу оказаться на месте этого кого-то!

Аниаллу понимала, что если она немедленно не отправится прочь отсюда, то уже не сможет сделать этого. Что-то внутри Алу громко кричало о том, что она ни в коем случае не должна остаться. И, как истинная алайка, она прислушалась к внутреннему голосу. Перед её мысленным взором стояли глаза Чувствующей Меори, и её слова гулко раздавались в голове Аниаллу. Девушка вдруг почувствовала, что всё произошедшее было подстроено: и кошка на дереве, и старики в подвале, и покушение на сына Чувствующей. Всё только для того, чтобы она не покинула города. Вот только на этот раз ею играла не Тиалианна, исподволь наставляя на верный путь, а некто другой и, как чувствовала алайка, куда менее добрый и милосердный. И то, что Селорн тоже хотел, чтобы она осталась, ей ой как не нравилось…

Собравшись с силами, Аниаллу посмотрела прямо в глаза патриарху, что в такой момент было неимоверно тяжело даже для тал сианай, и твёрдо сказала:

— Селорн, матриарх Меори, Верховная Чувствующая, — она сделала ударение на последнем слове, — сегодня говорила со мной. Она велела мне не отступать с избранного пути ни при каких обстоятельствах. Сомневаться в её словах не смею даже я — анеис не лгут и не ошибаются в своих предсказаниях. Я не могу остаться, — сказав это, Аниаллу отвернулась от Селорна и решительно направилась к порталу.

— Инлае мер т'арр, Аниаллу! — прорычал ей вслед одно из ритуальных напутствий своего народа Селорн. Это было единственное, что ему оставалось. Поистине несчастен тот отец, который не властен над своим неразумным ребёнком и вынужден бессильно наблюдать, как тот совершает ошибки.