Кошка, которая умела плакать… - [34]

— Это странно, но несмотря на то что разум мой согласен с тем, что произошла беда и за ней, скорее всего, последуют ещё более горькие события, я сердцем чувствую, — девушка растерянно посмотрела на Аниаллу, — полнейшую уверенность в том, что опасность нас минует.

— Во всяком случае, оттого что ты поговоришь с Верховным жрецом, ничего плохого не случится, — качнула головой тал сианай.

— Я так и сделаю. Немедленно, — объявила эалийка и вдруг, не попрощавшись, спрыгнула с балкона. В невероятно мощном прыжке она пантерой пронеслась над виднеющимися далеко внизу постройками замка и приземлилась на одну из верхних веток ярко-оранжевого клёна.

Аниаллу проводила её взглядом. Но ни она сама, ни мчащаяся сейчас к особняку дома ан Темиар Ирера не подозревали, что за доверительной беседой двух сестёр наблюдали ещё одни глаза — ярко-зелёные, презрительно прищуренные глаза патриарха Селорна. Его лицо исказила злорадная гримаса — точь-в-точь как у тех стариков из подвала на Солнечной улице. Сидя в своём заклинательном покое, он слышал каждое слово своих дочерей, но ни то, что они собирались поставить Верховного жреца Кеана в известность о переменах, произошедших с их отцом, ни то, что они вообще заметили это, не смогло стереть ехидную ухмылку с чёрного лица Селорна.

Впрочем, за то время, пока патриарх добрался до комнат Аниаллу и вышел на балкон, где стояла задумавшаяся девушка, лицо его приняло уже совершенно иное выражение.

— Куда ты отправляешься? — раздался за спиной Аниаллу голос Селорна, видимо, уладившего свои семейные дела и решившего уделить дочери ещё несколько минут своего драгоценного времени.

— Продолжать богохульствовать, — улыбнувшись, уклонилась от ответа Аниаллу.

Патриарх осуждающе посмотрел на неё, но расспрашивать снова не стал — упорство Алу было ему слишком хорошо известно: он имел несчастье быть одним из первых её учителей. Несмотря на то что Селорн был родом из Великого леса, представители мужского населения которого были самыми лучшими телепатами в Энхиарге, он не смог бы прочитать мысли Аниаллу — её разум находился под защитой самой Аласаис, что, конечно, мало радовало эала. Самым удивительным и раздражающим было то, что она пугающе часто оказывалась права, и не сумей она отстоять своё мнение, произошли бы непоправимые беды.

— Я не думаю, что сейчас подходящее время для путешествий, Аниаллу, — серьёзно и твёрдо сказал патриарх Селорн, поворачиваясь к своей дочери.

— Селорн, я тал сианай, что может угрожать мне, кроме моего собственного дурного характера? — Аниаллу улыбнулась. Ей было очень приятно, что обычно равнодушный Селорн вдруг решил проявить тёплую отеческую заботу о ней.

— Надеюсь, что ничего, — мрачно ответил Селорн, который искренне сожалел о том, что не обладает достаточной силой, чтобы запереть эту самоуверенную девчонку в её комнате.

— Ситуация в Энхиарге становится всё более странной и опасной, от наших соплеменников, заточённых в Тир-Веинлон, нет никаких вестей, — тяжело проговорил Селорн, и Аниаллу показалось, что огни, расцвечивающие панораму города под ними, померкли. — Наших женщин не покидает чувство надвигающейся беды, а эалийки Великого леса никогда не ошибаются, — Селорн резко повернулся к Аниаллу.

Алайка не поняла от чего именно — его слов или пристального взгляда — по спине её пробежала холодная дрожь. Скорее всего, её вызвало напоминание о судьбе её соплеменников, томящихся сейчас в плену в одном из самых страшных мест Энхиарга. Но Алу постаралась не поддаться чувствам, она всё равно не могла ничего изменить.

— Не беспокойся за меня, отец, — не менее серьёзно обнадёжила Селорна Аниаллу, — я была тебе хорошей ученицей, а ты был прекрасным учителем, — она поклонилась патриарху и, небрежно махнув изящной рукой, открыла портал, заливший балкон пурпурным сиянием.

Аниаллу поправила лямку рюкзака и собралась войти в открывшиеся врата, как вдруг на неё накатилась волна чужих эмоций, такая сильная, что девушка резко обернулась к дверному проему, откуда они исходили. Там никого не оказалось. Но через минуту из арки выступил эал, видимо, и бывший источником волнения.

— Патриарх! Принцесса! — почтительно поприветствовал стоящих на балконе алаев темнокожий пришелец. Он говорил спокойно, и голос его звучал размеренно, но и Аниаллу, и Селорн сразу почувствовали, что он принёс им какое-то важное и неприятное известие. — На сына анеис Меори напали. Прямо в наших стенах. Это сделал эльф Инлир… — он осёкся, не договорив. Лицо Селорна, который не отрываясь глядел ему прямо в глаза, стало страшным, его хвост гневно хлестал по бокам, уши были прижаты к, голове, а в сощуренных глазах горели опасные огоньки. Посланец резко дёрнул головой, словно взгляд владыки обжёг его, а на губах ухмыльнувшейся было Алу застыл возглас: «Что, опять?»

— Что?! — гневно переспросил Селорн, но бедный гонец так и не посмел посмотреть на него. Аниаллу недоуменно переводила взгляд с одного на другого. Энаора, великого мастера пакостить своим ближним, пытались убить регулярно, и никаких эмоций (ну, кроме, разве что, сочувствия к мстителю-неудачнику, у которого, как работавшего вместе с этим поганцем, наверняка, имелись все основания его проучить) очередное покушение на отпрыска Меори не должно было бы вызвать ни у одного, ни у другого… ни у неё самой.