Кошка Фрося и другие животные - [2]

Отобедали в ресторане. Приезжаем к ней в офис, я говорю:

– Что это у тебя за гроб посреди офиса?

– Это не гроб, а детская кроватка из сосны в форме лодки. Краснодеревщик Павлов сдал на реализацию, он экономит. Вот ты бы купила своему ребенку такую кроватку?

– Ну, если бы была вампиром, то да.

Поехали к бабулечке. Она встречает нас на пороге при полном параде.

– Ты чего сегодня такая красивая?

– Игумновумерблинчикинаплите.

Игумнов был когда-то мужем бабулечки. Они пронесли сильное чувство друг к другу через всю жизнь, клятвенно пообещав насрать друг другу на могилки.

Сели обедать, бабулечка мне говорит:

– Марея, я экономлю.

Я перестаю жевать. Мама с лицом змеи размешивает сахар в чае, говорит:

– Поехали к Женьке.

В машине мне становится плохо.

Женька говорит:

– Ты уже поела у бабулечки? У меня есть таблетки. Или сразу «скорую» вызвать?

Женька и Андрей делают ремонт в своей новой квартире. Мама, позабыв, что экономит, говорит:

– Сестра, хочешь, я подарю тебе кухню за двести пятьдесят тысяч?

Женька говорит:

– Вообще-то я хотела попросить смеситель за полторы, но раз ты экономишь, сойдет и кухня. А куда я ее поставлю?

Мама говорит:

– Сделаешь кухню-гостиную, с баром.

Женька моментально переходит на новый уровень жизни и говорит:

– Точно, а джакузи мы поставим на кухне, потому что в кладовку она не влезет. Только ты подари мне все же смеситель, ладно? Я ведь тоже экономлю.

Я не знаю, кто из моего многочисленного семейства укусил моего мужа, но он тоже решил начать экономить. За день с начала экономии он «сэкономил» на двадцать пять тысяч рублей, купив мясорубку и кофемашину. По причине режима экономии муж отказывается одеваться. Все бы хорошо, но это не то, о чем вы подумали. Теперь он драпируется в пять слоев своей бывшей одежды и угрожает, что скоро будет уже почти в шесть. Свое нежелание он объясняет тем, что «в Италиях одеваться дешевле» и вообще «это же Италии», в то время как я выпутываюсь из солнцезащитных очков D amp;G, которые повыдирали мне полгривы, однозначно завидуя моей молодости и красоте.

Бабулечка отказывается не только одеваться, но и кушать. А еще она покупает себе очередной сто тридцать четвертый парик и говорит:

– Ну вот, теперь мне до самой смерти хватит.

Или привозим ей продуктов на две недели, и на ее лице читается сакраментальное «теперь точно до самой…». Понятно, что бабулечку из этой жизни полетанью не выживешь, но думать о том, что она смертна и это однажды снизит наши расходы, – ей чрезвычайно нравится. Мы же исправно стимулируем ее пребывание в этом мире баночкой красной икры, которую она «вообще не ест, ибо изжога». Но конечно же дело совсем не в икре.

Одна фраза

Заметила, что каждого человека характеризует одна какая-нибудь фраза. У меня есть друг, он спортсмен. Я от него часто слышу одну и ту же фразу: «Всех убить, город сжечь, но перед этим трахнуть». А потом он смешивает новый коктейль и протягивает мне:

– Хочешь?

А другой друг приходит каждый раз в коме и говорит:

– Надо купить попить.

«Купить попить». Я говорю:

– Ты похож на поезд с похмелья. «Купить-попить, купить-попить». Тебя самого не укачивает?

А он:

– Не говори так много букв, я математик.

А есть еще те, кто говорит: «Надо работать, надо работать». И что самое интересное, сами вообще ни фига не работают, никак, никогда. Приходят, говоришь им:

– Знаю, надо работать, почисти картошку.

Они говорят:

– А как?

– Как, как… жопой об косяк! Последний раз показываю.

И чистишь сама картошку.

Мама говорит:

– Надо очиститься. И очистить вокруг себя пространство.

Я думаю: «Это какая же кружка Эсмарха нужна?! И куда это все потом?»

У одной моей подруги любимая фраза: «Сережа, это самое, там этот, как его, да не этот, а тот». Сережа скачет как белка по полкам и показывает по очереди предметы. Я говорю:

– Дрессированный он у тебя.

Она говорит:

– Не то слово. С этого самого… с полувзгляда… как тебе сказать… ну это…

Я говорю:

– Поняла.

Мама «Алиса»

Мама полностью иррациональна, и все вокруг нее становится таким же. Мама – «Алиса», хоть и Светлана. Мама когда прилетает, то никогда не знаешь, куда и когда точно. Она всегда инкогнито. Говорит:

– Шарик, терминал Дэ. – И все. И на связь не выходит. Позывные молчат.

– Ты, главное, не волнуйся, – говорит муж. – Она еще не прилетела. А то обязательно позвонила бы.

Я еду и говорю:

– Ты не знаешь мою маму. Даже если бы она прилетела, то обязательно бы что-нибудь да случилось. Например, телефон бы не брал, сломался или с него исчезли все деньги. Или она попала бы в какую-нибудь кроличью нору, сходя с трапа. Где этот чертов терминал Дэ? Это самый нелогичный аэропорт в мире! О, – осеняет меня, – надо мыслить нелогично!

Терминал D, естественно, расположен не там, где A, B и C. Иррациональный метод помог. Приезжаем, а там мама уже час тусуется, проповедует. Кучка адептов уже собралась. Мама нам без лишних прелюдий говорит:

– Телефон разрядился, поехали завтракать, а баня будет?

Поселили ее в домик для гостей, затопили баню, все рассказали. Мол, если дом будет выстывать, то надо батарею включить в спальне. Она говорит:

– Усе понятно, всосала.

Ох, но я-то знаю, я-то все знаю! Утром заходим и видим такую картину: мама с прической «дикобраз» мирно спит в бане на полке, подстелив под себя норковую шубу. Говорит, полночи искала выключатель. Куда-то пропал. Ну, мы стоим, не знаем, что сказать. Ибо что тут скажешь. Выключатели – они всегда логично расположены. А мама ни разу не логичная. Она иррациональная. Мама – «Алиса». Она квантовая.