Кошечка из Сакурасо 8 - [41]

— А ещё ты с ним постоянно ругаешься, злишься, думаешь, что уже ни видеть его, ни говорить с ним не хочешь. Все твои мысли только о нём. Это и есть любовь.

— Сората-сэмпай, вы сейчас про Сиину-сэмпай?

— ...

— Или про Аояму-сэмпай? — бесцеремонно спросила Канна.

Как и ожидалось, Сората проглотил язык. Но к удивлению, горло не сдавило. Ведь он полностью разделял только что сказанные им слова. Значит, подобрался ближе к пониманию такой невнятной штуки, как любовь.

— Если ненавижу, то ненавижу.

Не дождавшись ответа, Канна вставила своё мнение.

— Ясно.

— Если он будет ругаться, я его так просто не прощу. Подольше подожду. А если разозлюсь на него и решу, что не хочу его видеть, то больше с ним не заговорю.

— Жестоко.

— Ненавижу людей, которые меня ранят.

— ...

— Потому ваши слова вызвали во мне зависть.

— Зависть?

— Вы даже в ссорах и злости видите любовь, удивительно. Находите её там, где сразу и не видно.

— Ну, наверное.

— Хотя вы немного лицемер.

— Ну, не без этого.

Уголок его рта приподнялся в кривой ухмылке.

— Как по мне, если можешь полюбить другого человека со всеми его плюсами и минусами, он будет счастлив.

До самого конца Канна не отрывала взгляд от поверхности воды и не реагировала на взгляды Сораты. Она крепко сжала кулаки на коленях, а лицо выглядело так, словно девушка что-то упорно защищала.

Сората начал искать нужные слова.

— Я возвращаюсь в гостиницу. — опередила его Канна. — Если останусь тут ещё немного, захочу скинуть вас в канал.

— Почему?!

— Потому что наврали мне, сэмпай. Хочу хорошенько вас наказать.

— А?

Сората нахмурился, не понимая, о чём она.

— Я разве не спрашивала, как зовут того, кого любите?

— Ага...

Она припомнила их разговор тех времён, когда её сослали в Сакурасо. Сората тогда случайно узнал секрет у неё под юбкой, и чтобы обуздать стыд, он раскрыл Канне свой секрет… то есть имя любимого человека.

— Тогда я правда так думал. Хотя, наверное, трудно было поверить.

— Да не сказала бы, что трудно. Я вижу вас насквозь, Сората-сэмпай. Знаю, когда врёте.

— То есть я простак?

Глядя на пристыженного Сорату, Канна, словно удовлетворённая, улыбнулась.

Она резко встала, игнорируя вопрос.

— Что ж, пора назад.

— Проводить до гостиницы?

— Нет, не стоит. Здесь рядом, — сказала она, показывая пальцем в сторону отеля, где остановились Сората с ребятами.

Уже вторую ночь они там проведут.

— Береги себя.

— Да.

Выпрямившись, Канна пошла прочь вверх по ступеням и растворилась в ночи.

Когда Сорату оставили одного, вокруг словно исчезли все звуки. В руках остался принесённый девицей альбом.

Сората невзначай перелистнул страницы. На нескольких из них Масиро нарисовала канал.

Сората знал, что смотрел на простые наброски, но их выполнили на столь высоком уровне, что отличить скетч от готовой картины у обывателя не получилось бы. Хоть прямо сейчас выставляй на продажу. Рисунки Масиро позволяли прочувствовать подлинную теплоту города и его обитателей, и даже лучше, чем если смотреть на него своими глазами или запечатлеть на фотографии. Сколько ни любуйся, впечатление не ослабевало. Наоборот, с каждым мгновением картина потрясала ещё больше.

Сората ещё перелистнул страницы.

Телевизионная вышка Саппоро, Парк Одори, Часовая Башня. Вчера Масиро там побывала.

Снедаемый любопытством, Сората пролистал дальше.

— Это...

Дальше взору открылась неожиданная картина. В стиле манги. На странице без разделения на фреймы нарисовали одну и ту же пару в разных ситуациях.

Беглого взгляда Сорате хватило, чтобы разглядеть в парне себя, а в девушке — Масиро.

Вначале они встретились у станции. Девица оделась в миленькие вещи в западном стиле, волосы уложила не как обычно, и парочка болтала ни о чём. Она радовалась, когда её хвалили, и стеснялась, когда называли по имени.

В сцене прогулки они шли рядом и держались за руки, а парень старался идти медленнее, чтобы девушка за ним поспевала.

Во всём мире словно остались они вдвоём, и никто не мешал.

Наброски очень походили на сегодняшний день Сораты и Масиро. Итог полностью отличался, но в целом соответствовало.

Сюжет невинного свидания. По крайней мере, Масиро таким его хотела видеть.

Картины говорили, что Масиро заранее придумывала план на сегодня. Хотела весело провести время с Соратой...

Но пока он не ответил на признание, не мог себе позволить такие вольности, как хвалить её одежду и счастливо держаться за руки, словно они близки.

Но своей отстранённостью он ранил Масиро.

Тогда как было бы правильно?

Размышляя, Сората пролистал дальше и снова увидел зарисовки в стиле манги. Пара любовалась ночным видом, шла по канатной дороге, разглядывала церковь. Масиро нарисовала то, куда хотела бы сходить в Хакодатэ. В знаменитые места, о которых говорил путеводитель.

Мысль, что при нынешнем раскладе вряд ли получится реализовать задуманное, разрывала сердце.

Сората закрыл альбом.

Как до такого докатилось?

Он всегда думал, что любит Масиро. Должен любить. Но стыдился своей неспособности творить… А Масиро, которая рвалась вперёд, слепила...

В прошлогодний сочельник Сората решил накрыть крышкой расцветавшие в сердце чувства. Возможно, он совершил страшную ошибку. В самом начале его чувства были чёткими, но их нещадно подавляли, и теперь они извратились. До такой степени, что Сората уже не понимал, к кому именно их испытывал… Потому-то ранил окружающих, страдал сам и вообще непонятно что вытворял.