Кошечка из Сакурасо 7 - [54]

Такое же впечатление, как показалось Сорате, сложилось и у прочих зрителей. Они глядели на Иори без каких-либо эмоций. Один из судей подпёр подбородок рукой. Казалось, он уже определился с оценкой и не вслушивался в игру. Чем больше страсти Иори вкладывал в своё выступление, тем более равнодушными становились гости и судьи.

Как жестоко, подумал Сората, и тут поток звуков внезапно прервался. Иори прекратил играть. Хотя дошёл примерно до середины мелодии… Мгновенно зал погрузился в тишину, а зрители — в недоумение.

— Ух, я всё, — заявил Иори будто самому себе. — Я закончил! — крикнул он уже на весь зал.

Затем встал из-за рояля.

— Доиграл, всё! — завопил Иори и стремительно покинул сцену.

Сцена опустела, словно так и надо.

В зале заволновались.

— Что происходит?..

— Теперь младшему Химемии не попасть на конкурс.

Беспокойство нарастало.

Неужто предчувствие Саори не подвело?

Соитиро, глядя вперёд, посерьёзнел, а Сората вопросительно посмотрел на него.

— В узком кругу Иори называют «младшим Химемией» или типа того.

Сората и впрямь недавно слышал подобное.

— По сравнению с Саори, которая всегда получала главные призы, ему каждая новая ступень давалась тяжело. Хотя Саори никогда не считала его бездарным.

В словах Соитиро был смысл: в конце концов, Иори смог поступить на музыкальное направление в Суйко.

— У него есть воля продолжать репетиции, а самое главное — он вроде любит музыку.

Сората вспомнил, как впервые зашёл в комнату Иори, в день его переезда. Мальчик первым делом повесил на стену портрет Баха и сразу принялся играть на фортепиано, забив на остальной багаж. В голове возник образ: «музыкальный чудик».

— Но из-за того, что он младший брат Саори, на какой бы конкурс он ни пришёл, его результаты сравнивают с Саори. Потому что живут они в мире музыки, который достаточно ограничен. Саори говорила, что за три года члены жюри, эксперты и простые зрители почти не менялись.

Потому-то зрители на задних сиденьях знали Иори. А до этого они знали Саори, его старшую сестру. Вот он и стал для них «младшим Химемией».

Сората начинал понимать, почему Иори подал заявку о переводе. Сората даже мог себе представить, почему Иори бесился, но продолжал играть на пианино.

В зале до сих пор стоял гам. Тогда Сората встал с нагретого места.

— Канда-кун?

— Пойду посмотрю, как там Иори.

Сората не думал, что может помочь. Не знал, какими словами подбодрить. Но всё же не мог оставить его одного.

— Я тоже пойду.

Вслед за Нанами поднялась и Масиро.

— А ведь когда он молча играл на пианино, не казался придурком, — высказалась Канна, вставая.

Лишь Соитиро остался сидеть.

— Не пойдёшь?

— Я за него беспокоюсь, но, пожалуй, положусь на вас.

— Большую ношу на нас взваливаешь.

— Митака раньше говорил: ты кохай, которым он гордится.

— Дзин-сан так шутит, точно тебе говорю, — ответил Сората и осторожно стал пробираться меж рядов к выходу.

Соитиро и правда единственный не пошёл. Может, он и шутил, но вдруг его фраза действительно была в какой-то степени правдой?

— Канда-кун?

— А, не, ничего.

Собравшись с мыслями, Сората с Масиро, Нанами и Канной направился к комнате ожидания за кулисами.

Когда они прошли по дугообразному коридору за сцену, у двери одной из многочисленных комнат уже толпилось шесть-семь человек.

Двое мужчин лет тридцати пяти, похоже, были из персонала. Остальные были ровесниками Сораты — наверное, участники. Сората решил остановиться чуть поодаль и понаблюдать

— Ты! Слышишь меня? Давай выходи!

Мужчина из числа персонала колотил кулаком в дверь.

— Иори, он внутри?

— М? Вы его школьные друзья? — догадался мужчина, увидев униформу ребят.

— Он додумался запереться изнутри… Мы зовём, но он не отвечает, — растерянно сказал второй служащий.

Сората, более не сомневаясь, подошел к двери и позвал:

— Эй, Иори, ты слышишь?

— Это… Сората-сэмпай? — донеслось подавленное. Может, это из-за двери, но голос Иори звучал очень глухо. Совсем не так, как обычно — весело и жизнерадостно.

— Точно. Это я. А ещё здесь Сиина, Аояма и даже Канна-сан.

— Зачем вы здесь?

— Пришли поддержать.

— Ну так зачем?

— Ты каждый день упорно репетировал, потому мы пришли поддержать.

Сората говорил правду. Он хотел поболеть за мальчика именно потому, что тот старался.

— Короче, открой.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое!

Однозначный и резкий отказ.

Сората спиной чуял, как люди вокруг нервничают. А ещё он чувствовал, как нарастает проблема.

Двое служащих откровенно потерялись. Они боялись, что скажут что-нибудь не то и усугубят ситуацию, потому, попросту говоря, боялись брать на себя ответственность.

И тут прямо за спиной Сораты прозвучало:

— Он сам попросил оставить его в покое, почему бы так и не сделать? — равнодушно предложила Канна. — Хочет, чтобы за него кто-нибудь беспокоился, вот и заперся.

Её слова были недопустимы. Сората почувствовал, как закипает.

— Если искренне хотел бы остаться наедине с собой, то сразу бы ушёл из зала куда угодно. — Канна, уже совершенно не сдерживаясь, говорила в сторону двери. — Наверное, надеялся, что о тебе забеспокоятся. Как по-детски.

— Ещё чего! — раздалось резко из-за двери.

— Тогда ждёшь утешения? Типа «У тебя есть талант, постарайся» или «Тебе ещё есть куда расти»?