Кошечка из Сакурасо 7.5 - [10]

— Ты о ком говоришь?

— Ты же часто видишь Камигусу-сэмпай?

А можно ли было сказать, что они «виделись?» Инопланетянка только и делала, что болтала о своём, а слова Соитиро в одно ухо влетали, из другого вылетали.

Как-то раз она на перемене внезапно заявилась в класс и выдала нечто загадочное:

— Я выкинула котлеты из карри с котлетами.

Тогда Соитиро ответил:

— Могла бы просто попросить обычное карри.

Но Мисаки, проигнорировав, вылетела из класса.

— О-она до жути миленькая. Я от таких тащусь, — присоединился к разговору молчавший до сих пор координатор-первогодка. Наравне с вице-президентом, он в нынешнем составе учсовета был заводилой.

— Когда впервые её увидел, меня словно током ударило, — проговорился секретарь, который обычно вёл себя кротко. Под каким углом на него ни смотри, он выглядел как ребёнок. Если назвать его учеником средних классов, никто не заподозрит обмана.

— Не советую. Бузотёрша она ещё та, — добавил, наконец, казначей.

— Но она сто пудов самая крутая красотка в школе! — перевозбудился вице-президент.

— Я за Асаку-сэмпай из клуба плавания. Сиськи у неё чумовые. Я бы вдул, — раскрыл карты координатор.

— Ну нет, вы не шарите. А как же Кохару-сэнсэй? — сказал казначей.

— Ещё бы, обожаю милф.

В кабинете ученического совета в один миг воцарились пацанские разговоры.

— Мне нравится Химэмия-сэмпай с музыкального.

В итоге дошло и до секретаря.

— Да знаю я, знаю.

— Нравятся холодные? Да ладно, серьёзно?!

Три первогодки отчего-то вместе закивали. Успели они спеться.

— Ну вы и смелые. А вот я даже не могу посмотреть в глаза красотке, — самоуничижительно засмеялся казначей.

— Да и я. Когда делал музыкальный номер для приветствия новеньких, ни слова сказать не смог. Прямо в золотую рыбку превратился, — признался вице-президент, хлопая ртом. Комната залилась смехом.

— Нас тогда президент спас… Кстати, президент, ты же хорошо ладишь с Химэмией-сэмпай?

— Не особо… Просто знакомые.

Если подумать, то даже хуже. Она так ничего и не написала, будто вычеркнула из жизни.

— Вы, если болтаете ни о чём, лучше идите уже домой.

Стоило Соитиро стать немного строже, как казначей, секретарь и координатор резко вернулись к учёбе. Один только вице-президент недовольно надулся. Притягательности ему это никак не добавляло.

Соитиро глубоко вздохнул про себя. Что же он делает? Просто выпустил пар. Когда речь зашла о Саори, он не смог оставаться спокойным.

Словно притянутый магнитом, взгляд парня переместился к мобильнику на краю стола.

В конце концов, проблема была не в том, что не приходили письма. Не в том, что он опустился в рейтинге и между ним и Саори возникла стена.

Может, и проблемы как таковой не было вовсе.

Просто Соитиро влюбился в Саори, искренне и всем сердцем, и незнакомое чувство не давало покоя.

Вот в чём суть.

И что теперь делать с неразберихой в груди?

В обществе существовало такое понятие, как «признание», но что, идти Соитиро и признаваться? Нет, точно нет, он не смог бы посмотреть в глаза Саори и сказать «люблю».

А если и смог бы, точно создал бы проблему.

— Эх.

— Президент, чего вздыхаешь? Чем ты там занят?

Вице-президент, изображая рыбу фугу, подглядел на экран ноутбука.

На дисплее отображался один файл.

Вверху было написано: «Не закрывать двери на крышу после уроков». Учсовет принимал просьбы со всех учащихся в школе, и порой люди просили пересмотреть школьные правила или нормы.

— А, не закрывать крышу? — Секретарь, услышав, поднял лицо.

Чаще всего обращались из спортивных клубов — просили не закрывать после уроков спортзал. Ещё художники просили пустить их туда, откуда открывался хороший вид для рисования. Бывало, кто-то индивидуально просил открыть крышу — например, чтобы со всей дури подуть в трубу или признаться в любви.

— В том году учсовет вроде пытался договориться, но не разрешили?

Соитиро в ответ кивнул. Предыдущий президент, который уже окончил школу, очень настойчиво просил заместителя директора, но в конце концов ничего путного не добился.

— За безопасностью и так тяжело следить, а если ещё и двери не запирать после уроков, опасность вырастет вдвое. Ещё до моего поступления… года четыре назад, двери не закрывали, и ученики играли в волейбол или бейсбол. В итоге мячи постоянно улетали на улицу.

— Бейсбол на крыше? А что, отлично звучит, — воскликнул казначей — бывший член бейсбольного клуба.

— Вот из-за таких балбесов, как ты, невозможно договориться.

— Типа я виноват?

— Короче говоря, никто не хочет брать на себя ответственность, так?

Координатор, навалившись на спинку стула, сунул автокарандаш в рот.

— Вот прям так, в лоб?

— Как раз этим взрослые больше всего напрягают, — прокомментировал, не поворачиваясь, вице-президент.

— Какие будут предложения совета? — спросил с напряжённым лицом секретарь.

— Ты, похоже, против, секретарь.

— Вовсе не против… Но вопрос проблемный. Прошлый учсовет с учителями не договорился. А значит…

— Понятно, вот, значит, о чём думаешь?

Ни к чему порождать споры, которых можно избежать, — такую позицию Соитиро понимал.

Решив, что самое время, он посмотрел на всех с просьбой высказаться.

Первым ответил вице-президент.

— Я тоже против. Я много каких предложений хочу внести, но в прошлом году столько их забраковали. Если и в этом учителя на нас обозлятся, забракуют ещё кучу, а это суперотстой! И какой тогда смысл вообще быть в учсовете, если ничего не можем?