Кошак - [253]

«Интенсивность обмена усил…» — голос разведчицы вдруг прервался, а вокруг аппарата возник непрозрачный для систем связи кокон подавителя.

От моего расслабленного состояния не осталось и следа. Было очевидно, что что-то пошло не так. Но и паники не было. Активировав собственный инт, я в считанные мгновения развернул голографический ряд программных пиктограмм инструментария Высших. Счёт шёл на доли секунды. Я быстро получил внешний доступ к системам — вполне легальный доступ, как могла любая другая Высшая. Вычленил причину резкого усиления досмотра. Поразительно, но ею оказался… наш с разведчицей информационный обмен! Местная электроника фиксировала даже скрытые каналы, зарезервированные для валькирий. Вот интересный сюрприз Илине будет! Вряд ли она в курсе, что её строптивые подопечные настолько круто окопались. Зачем им, спрашивается, контроль каналов валькирий?.. Впрочем, сейчас мне удалось пригасить интерес системы к этой частности. Экранирующее поле погасло.

— Назовитесь, — выдал диспетчер или его электронный помощник.

Что ж, это было хорошим знаком. Видимо, кроме странной активности на «враждебных» каналах никаких других претензий к личности пассажира у системы не возникало. Просто пришёл черёд проверки по голосу и эмоциям.

— Командор Марч, пятая группа, — по классификации охранителей группа представляла собой аналог роты, а подгруппа — взвода. Командор командовал группой. Ротный. Немаленькая фигура в здешней иерархии. Только автоматика зря старалась, мой голос генерировался специальной нашлёпкой на голосовых связках и был неотличим от оригинала. По крайней мере, не машинным способом — ибо представлял из себя такую же машинную имитацию, каким голос видела система, а потому был безоговорочно принят охраной.

И вот наконец святая святых Службы охраны порядка распахнула передо мной свои гостеприимные двери — вернее, ворота. Дальше аппарат вела автоматика, я же устроился в удобном ложементе, заведя руки за голову. Последними минутами относительного спокойствия следовало распорядиться с максимальной эффективностью. Настроиться на предстоящую операцию. Ещё раз прогнать в голове её фрагменты. Кстати, занятный у разведчиц оказался подход к планированию. Они не выделяли этапы операции. Она для них состояла из кластеров, фрагментов, была нелинейна. Следовало создавать заготовки на конкретные вызовы, которые неминуемо возникнут по ходу дела, и применять их по мере надобности. Ведь никогда не знаешь, какой вызов когда последует. Поэтому течение операции больше напоминало сбор пазла. Хотя некий общий вектор, которому желательно следовать, имелся. Ну так и при сборке пазла он тоже есть, хотя и выражен не столь явно. Собрать контур, разобрать фрагменты по цветам, ну а дальше — кому как нравится. Или как пойдёт. Вот и сейчас, контур оказался собран, цвета разложены, и впереди ждало самое серьёзное, мутное и расплывчатое дело.

Спокойный и собранный, я покидал летательный аппарат. Сделав морду кирпичом, направился прямо в здание дежурной смены. Мы очень подробно изучили с фиалкой схему Казарм, просмотрели записи камер за несколько дней, проштудировали местные уставные нормы и неофициальные правила поведения. Откуда-то разведчица оказалась их знатоком. Видимо, не только со мной плотно общалась из силовиков. Не оттуда ли у неё привычка вылизывать ствол винтовки?.. Ну вот, поди ж ты, опять эти мысли в голову лезут! Скорей бы уже кошки порядок там навели, чтобы не отвлекался на других женщин.

Бойцы при моём появлении повскакивали на ноги. В обширной комнате имелось несколько столов, за которыми сгрудились не слишком удобные креслица. Тут же имелись стойки с оружием. Всё как всегда — всё для службы… но не для служак.

— Крик, Винс: со мной, — распорядился я. — Остальные не расслабляться, возможны провокации.

Ребята подобрались. Я не покривил душой, сегодня действительно будут провокации. Не возможны — а будут. Уж кому, как не мне, это знать! Уверенной походкой, сопровождаемый парой рядовых, я направился прочь из дежурных помещений. Тоже важный штрих, который, ради разнообразия, предложил уже я сам. Просто офицер, и тот же офицер в сопровождении рядовых бойцов воспринимается по-разному. Солдаты как бы подчёркивают статус, показывают, что командор тут не просто так, что всё предельно серьёзно. Они создают практическую наполненность статусу. Это тебе не мутные знаки отличия, тут всё за версту понятно. Тем более, в предстоящем этапе операции мелочей не было, каждая из них могла сыграть свою позитивную или негативную роль: мы с фиалкой вышли на финишную прямую. Мой дальнейший путь пролегал к самой важной на сегодня точке, в комнаты временного содержания заключённых, расположенные в соседнем здании.

— Крик, кто сегодня дежурит?

— Натан, господин командор!

— Младший командор Натан, «гостью» не переводили? Она в блоке 3? — бросил я в инт.

— Так точно, господин командор! С ней сейчас работает командор Зейд и допросных дел мастер, — уточнил дежурный, глянув на мониторы.

Что ж, ожидаемо. Только что-то рано они начали ломать мою подругу. Неужели что-то заподозрили? Или спешат, пока Илина не применила свои исключительные секторальные полномочия и не сделала то, что считает правильным, через их головы? Спрашивается, и почему бедной девчонке так не везёт? Почему попала в эти межведомственные жернова? Мало ей своих проблем… Мне натурально стало жалко эту грустную республиканку с пропеллером в одном месте. Как же сложно ей работать! Воистину, нужно иметь особый склад характера, чтобы воспринимать столь дикую, алогичную ситуацию спокойно. Подумать только, находиться среди своих, работать на своих, и при этом оказаться едва ли не на пыточном столе… у своих же! Неблагодарная работа. Я сейчас ещё больше зауважал Ведьму, всю жизнь посвятившую этой калечащей душу жути. Когда не знаешь, где враги, а где друзья. Когда не знаешь, что в следующий момент выкинет очередной друг, и не окажется ли он хуже прямого и понятного врага.