Кошачья свара. Мадрид, 1936 - [114]

Этот день для несчастной девушки был наполнен драматическими событиями. Она открыла свое сердце Лили в саду особняка, но облегчение от признания человеку, который встретил его с пониманием, лишь слегка развеяло пелену, которая до сих пор мешала различить всю серьезность положения. Если она хотела спасти Энтони, чья жизнь, если верить Тоньине, подвергалась серьезной опасности, нужно было действовать без промедления и не задумываясь о возможных последствиях этих действий. В экстремальных ситуациях Пакита обладала выдержкой. Она снова вошла в дом, позвонила в штаб-квартиру Фаланги и спросила Хосе-Антонио. Отвечающая на звонки девушка из женской секции, сказала, что Вождя нет на месте и его не ждут до вечера.

Пакита всё еще была в пальто. Не теряя ни секунды, она вышла на улицу, остановила такси и назвала адрес: улица Серрано, дом 86. Там она вышла, отпустила такси и подошла к роскошный подъезду. Увидев ее, привратник поднялся с места и снял фуражку. Дверь квартиры открыла служанка среднего возраста. Увидев Пакиту, она непроизвольно сделала удивленный и испуганный жест. Потом тут же вернула лицу прежнее выражение, уважительно поклонилась и склонила голову.

- Сеньора маркиза, какая честь!

Пакита подняла руку в перчатке.

- Оставь эти любезности, Руфина. Он дома?

- Нет, сеньорита.

- Придет обедать?

- Он мне не сказал.

- Неважно. Я его подожду. Ты будешь держать меня здесь, посреди коридора?

Служанка отошла в сторону с обеспокоенным выражением лица. Не взглянув в ее сторону, Пакита прошла в гостиную, примыкающую к прихожей. В ней стояла прекрасная и величественная мебель разных стилей и эпох. На полке она увидела фотографию в серебряной рамке.

Часы на стене пробили два, когда появился хозяин дома. Пакита рассеянно листала томик поэзии из библиотеки. При виде девушки лицо мужчины просияло, но тут же снова помрачнело.

- Я пришла, чтобы кое-что тебе сказать, - произнесла Пакита без предисловий. - Ты должен кое-что знать.

Хосе-Антонио снял плащ и сел на стул.

- Можешь поберечь нервы, - сухо сказал он. - Я в курсе. Эта крыса в сутане, которую вы держите в доме, не утерпела и явилась, чтобы мне всё рассказать. Разве что тебе есть что добавить.

Пакита открыла рот, но снова его закрыла. Она уже собралась признаться в неожиданно вспыхнувшем чувстве к англичанину, но прежде чем успела произнести хоть слово, мощный луч света смахнул обволакивающую ее темноту, и она осознала, какую глупость чуть не совершила. Очевидность этого заставила ее улыбнуться. Теперь настала ее очередь опустить глаза. Когда она их подняла, силуэт находящегося перед ней мужчины, который пристально и непонимающе на нее смотрел, расплывался от нахлынувших слез.

- Это была просто безумная выходка, - пробормотала она себе под нос. - Я любила в своей жизни только одного мужчину. У меня никогда не будет другого. Я вела себя как дура. А теперь этого уже не исправить. Я пришла не просить прощения. Если одолжишь мне носовой платок, я буду рада.

Хосе-Антонио поспешно протянул платок, не пытаясь к ней прикоснуться. Пакита вытерла слезы и вернула платок. Она сделал над собой усилие, чтобы сдержать неуместный смешок, который вырвался у нее при мысли об Энтони Уайтлендсе: то, что произошло между ними в гостиничном номере, сейчас казалось ей какой-то сценой из комедийного фильма, где чувства и действия - всего лишь хитроумные механизмы для развлечения публики, не знающей фабулы этого фарса. Хосе-Антонио заметил эту веселость, которая сбила его с толку. Пакита вновь обрела серьезность.

- Прости, - сказала она. - В этом нет ничего забавного. Но мне почему-то смешно. Но это к делу не относится. По правде говоря, я пришла попросить тебя об огромной услуге. Это очень важно для успокоения моей совести. Этот человек, англичанин... его хотят убить.

- Наверняка ревнивый муж.

Пакита придала лицу выражение оскорбленного достоинства.

- Прибереги сарказм для своих глупеньких поклонниц, - сухо произнесла она. - Мы с тобой достаточно хорошо друг друга знаем, чтобы обойтись без притворства.

- Кто тебе сказал, что этого типа хотят убить?

- Я это знаю, и этого достаточно. По всей видимости, приказ пришел из Москвы.

- Они его живьем съедят на завтрак. Меня это не касается, если они с ним разделаются, я не буду плакать на его похоронах.

Не обращая внимания на его гнев, Пакита взяла его руку в свои.

- Глупый, я сделала это ради тебя, - пробормотала она. - Ты будешь дураком, если этим не воспользуешься.

Он отдернул руку и отодвинулся.

- Пакита, ты меня с ума сведешь!

Она покраснела, поскольку не могла поверить, что делает это и не чувствует никакого стыда. Вероятно, она вступила на тот путь, который падре Родриго называл спиралью греха: стоит лишь раз пойти по кривой дорожке, и уже невозможно будет остановить падение, не прибегнув к божественной благодати. Но сейчас не время было пускаться в теологические размышления, божественную благодать придется оставить на потом.

Несколько часов спустя маленький желтый автомобиль "Шевроле" несся по улицам Мадрида, словно лунатик, с Хосе-Антонио и англичанином внутри. На улице Алкала, рядом с почтой, водитель заглушил мотор.