Кошачьи проделки - [50]

Именно в этот момент мы позвонили Полин Фербер, ища преемника Сили, и она сказала, что у нее как раз есть котенок для нас. Абсолютно самобытный персонаж. За версту заметный на фоне других. Его единственным недостатком является перегиб в хвосте…

Эту часть истории я тоже уже рассказывала. О том, как сразу скинула его со счетов. «Наши кошки всегда были совершенны, – сказала я Полин. – Будет неправильным видеть в доме какой-то погнутый хвост». Рассказывала я и о том, как мы поехали посмотреть других котят, что были у нее на продажу: Сескиного брата-близнеца и четверых из более позднего помета. Сеска тоже был там, сопровождая своего брата; роль, которую он перед этим исполнил, – ударил его в глаз. Более молодые котята, однако, по своим личностным качествам в подметки не годились Сессу. Его брат сидел там же с закрытым глазом, словно грустный адмирал Нельсон. Угадайте, кто расхаживал вокруг с самодовольным видом Супермена, торжествующе задрав погнутый хвост? Угадайте, кого мы забрали домой тем вечером, к большому отвращению нашей голубой девочки? Угадайте, кто сейчас ее неразлучный товарищ, услада наших сердец и самый заметный кот в округе из-за своих характерных свойств?

Мы никак не могли подумать, что такое возможно. Наши другие кошки, с каким бы неусыпным вниманием мы к ним ни относились, имели тем не менее определенное количество свободы, позволявшее им нажить себе неприятности. К примеру, ежедневный самостоятельный выход до завтрака, чтобы «осмотреться», который порой выливался у них в обход половины деревни, или моменты, когда мы брали их прогуляться в лес.

Большей частью они следовали за нами по пятам, но были случаи, когда они отклонялись от курса: забирались на деревья, где застревали; увязывались за теми самыми влюбленными парочками, исчезали неожиданно в подлеске, пугая нас до полусмерти. Мы звали их, заклинали, практически становились на голову, выискивая их под колючими кустами, опасаясь в том случае, если мы их оставим, людских ружей или рыщущих лисиц.

Кто-то обычно встречался нам во время поисков и спрашивал, что это мы ищем. Получив ответ, что двух сиамских кошек, прохожие информировали нас, что одна такая сидела на дереве позади, или что они только что видели, как одна такая пошла на поле, где пасется наш осел, или – как случалось не раз – что две такие сидят прямо за нами, не те ли это самые? Впрочем, они не выглядели потерявшимися. А выглядели так, словно сидели там целую вечность…

Теперь же все было по-другому. Со времени исчезновения Сили Шебалу всегда выходила в ошейнике, на поводке. Поводок, надо признать, представлял собой двадцатифутовый нейлоновый шнур и не стеснял ее перемещений, но один из нас был всегда поблизости, чтобы забрать его, если, судя по виду, ей захочется его снять. Сесс был еще слишком мал для поводка. В нем он бы выглядел (будучи Сессом, он бы, несомненно, постарался именно так и выглядеть) как несправедливо обиженный херувим в кандалах. В свое время ему тоже предстояло получить ошейник. Мы не могли подвергать риску еще одного кота. В данный момент, однако, такой нужды не было. Как все молодые котята, он пугался окружающего мира и не отваживался ходить далеко. Его главной заботой было держаться поближе к нам и к Шебалу.

Но нужды в ошейнике и поводке, похоже, не было и тогда, когда лапы его начали удлиняться и сделались похожими на тонкие коричневые ершики для чистки трубок, а я стала брать его на склон холма за коттеджем. Он все еще был ребенком, припадавшим к земле, когда мимо пролетала сойка, уморительно прыгавшим за бабочками, опасливо шлепавшим по лежавшим на траве еловым шишкам, делая вид, что они таят в себе угрозу. Шебалу, переполненная сознанием того, что Дольше Была с Нами, чем Он, и Знала Этот Склон Холма Лучше, чем Он, да И Вообще Мы Любим Ее Больше, с важным видом сидела сбоку от меня в своем ошейнике с поводком, как если бы они были регалиями египетской царицы, – слишком величественная, чтобы играть в игры с маленькими котятами. Поэтому я начала бросать Сеске еловые шишки, чтобы ему было за чем побегать. Никто не был удивлен больше меня, когда он стал их подбирать и приносить обратно.

Я стала забрасывать их дальше. Все равно он возвращал их назад – несясь вниз по склону со скоростью борзой и мчась обратно с шишкой во рту. Он клал ее передо мной и внимательно следил за ней, готовый снова погнаться. Это всегда была та самая шишка, которую я ему бросала. Если, когда он добегал до нее, рядом лежало еще несколько, сначала обнюхивал их все, как полицейская собака, пока не находил ту, которая пахла правильным образом. Единственный раз, когда он был введен в заблуждение, – это когда шишка заскочила по пути вниз в середину очень большого куста можжевельника. После того как он долго обегал куст с обеспокоенным видом, он наконец безнадежно вернулся обратно с кусочком ослиного помета.

В то время как я считала эти действия Сесса умными и поощряла его, были некоторые люди, которые не могли поверить своим глазам. Фред Ферри, неизменный спарринг-партнер старика Адамса, был первым посторонним, увидевшим представление с шишками, когда шел как-то раз с рюкзаком на плече вверх по переулку. По тому, как он остановился, недоверчиво понаблюдал несколько минут, а затем заспешил дальше, я уже знала, что новость не замедлит распространиться, и будьте уверены, как и следовало ожидать, через несколько секунд появился старик Адамс.