Кошачье заклинание, или Друг перелётных воробьёв - [31]

Коротко и отрывисто позвонив два раза, Павел был уверен, что из-за двери не спросят, кто пришел. Откроют сразу… Ну, не мгновенно, конечно, а как только Виктор Бубенцов приведет в порядок подушки.

Потому что так, двумя отрывистыми звонками, сообщала о своем приходе… только мама.

У Пашки сжалось сердце, но он даже не подумал, что прием этот, можно посчитать… скажем, предательством. Да нет же, ничего подобного!

Глухо один за другим щелкнули три замка. Дверь приоткрылась, Павел рванул ее на себя и, не давая однокласснику в коридоре опомниться, пихнул его в грудь и сам ввалился в квартиру.

— Что тебе надо? — завизжал по-девчоночьи толстяк. — Ты чего?

Бедняга даже неумело попробовал вытолкать Павла, но тот был крепче и сильнее. Пашка легко закрыл за собой дверь, и теперь они стояли с Виктором против друга в полутемном коридоре.

— Да вот пришел, — без угрозы в голосе произнес тот, который выглядел Павлом. — В гости зашел, мы же не договорили…

_Павел сделал всего один шаг вперед. И сам удивился, с какой точностью повторилось то, что уже происходило здесь однажды! Когда он сам в отчаянии бросился на врага, который оказался… просто отражением в зеркале!

Теперь Витька Бубенцов вдруг, зажмурив глаза, с отчаянным криком бросился на Павла! Он целил тому кулаком в лицо, но Пашка ловко увернулся, перехватил Витькину руку и мощным приемом бросил «противника» на ковер.

— Ах ты, гад! — тут же вскочил Витька на ноги и еще раз атаковал обидчика.

Это был уже совсем другой Виктор Бубенцов; не тот, жалкий и дрожащий, из переулочка.

Павел, когда шел сюда, в родной свой дом, был уверен, что все случится именно так. Хотя, нет, конечно же, нет! Откуда было взяться такой уверенности. Он надеялся… на себя.

Павел одно знал точно: для Витьки Бубенцова дом был просто последним рубежом, последним бастионом. У каждого человека в жизни есть такой рубеж, дальше которого отступать уже нельзя. Да и некуда.

— Гад ты такой! — неожиданно Витька подхватил с маминого трельяжа какой-то флакон с духами и с этим грозным тяжелым оружием наперевес бросился на врага.

Павел вновь повалил Виктора на ковер, уже не выпуская его, сгреб в охапку.

— Я убью тебя! Я убью тебя, гад! — хрипел Витька, и рыхлое его тело дрожало от напряжения. — Я тебя убью!

— Молодец! Правильно! — радостно шептал Павел, с великим трудом удерживая… получается, удерживая самого себя! — Так ему! Так!

В жизни он не слышал еще ничего более приятного.

— Послушай, Виктор, — наконец выкрикнул он в теплое, мягкое ухо. — Я не Павел Мошкин! То есть, я не совсем тот, на кого ты думаешь!

В ответ Витька больно саданул его локтем в живот.

— Ы-ый, — скривился Пашка от боли. Но продолжал:

— Ты молодец! Какой удар, мне все это нравится! Только не умеешь драться!… Ничего, научим!…

Витька задрыгал ногами.

— Слушай внимательно! — закричал ему Павел в самое ухо. — На свете есть такое лекарство! От аппетита! Напрочь отбивает! Съешь килограмма полтора-два таких таблеток — и долго-долго есть совсем не хочется!

Витька вытянулся и затих.

Это был секрет, который на всем белом свете знал один только человек: он сам! Он изобрел это лекарство и никому-никому не рассказывал!

— Понял теперь, кто я такой? — тяжело дыша, выдохнул его противник, слегка ослабив захват.

— Нет, — глухо, в пол, отозвался Витька.

Павел поднялся, отряхнул колени.

— Сначала бы спросил, а потом дрался… — пробурчал он, но вдруг расхохотался:

— А здорово ты меня… в живот!

Глава 24 БЫТОВАЯ ТРАВМА

Выйдя из лифта, Клавдия Леонтьевна скинула теплые боты и, подхватив их одной рукой, другой прижала к себе болонку Мусю. Пенсионерка неслышно подкралась к двери собственной квартиры. Муська настороженно притихла, будто понимая, что происходит.

Клавдия Леонтьевна затаила дыхание, наклонилась и прижалась ухом к холодному металлу замочной скважины.

Из квартиры доносилось негромкое равномерное ширканье рубанка. Клавдия Леонтьевна застенчиво улыбнулась Муське, опустила собаку пол, с невероятной осторожностью снова обулась и только после этого коротко тренькнула звонком.

К обеду Валерий Иванович заметно подрос: теперь это был уже не воробьиный человек, а хотя и маленького роста, но вполне нормальный старичок.

— Вот! Вот что делает с человеком труд! — прокомментировала этот удивительный факт Клавдия Леонтьевна. — Труд возвеличивает! Стоило вам научиться работать рубанком — и есть результат! В перспективе же еще фуганок, стамеска, коловорот, наконец!…

— Стоило мне хорошо пообедать, сразу вырос… — уныло парировал Валерий Иванович. — Знаете, сколько сил и энергии уходит на один перелет из Австралии?… Вот вы бы еще карамельки прикупили…

Покорный воле Клавдии Леонтьевны и ее могущественного пальца, Валерий Иванович с утра осваивал столярные премудрости, и единственной формой протеста избрал постоянное брюзжание и ворчание.

— Это инструмент, да? — бубнил он. — Что, вот таким рубанком можно победить Чудовище из Синей пещеры?

— Таким рубанком очень хорошо обстругивать ножки для табуретки, получится гладко и красиво, — миролюбиво урезонивала волшебника Клавдия Леонтьевна. — Возможно, конечно, прибор этот называют фуганком, я точно не знаю… Вы же в этом деле теперь специалист!