Коржик, или Интимная жизнь без начальства - [20]

Шрифт
Интервал

– Стоп, – сказал я Земле, и от резкой остановки перевернулись незакрепленные части мироздания. А Насте я сказал: – Ты соображаешь, что делаешь? Его – душманы, а ребенка – ты.

Настя выпростала из-под одеяла спортивную ногу и посмотрела на меня нелюбопытным взглядом физиолога, знающего, что, как только сигнал проходит по рефлекторной дуге, у подопытного бегут слюни.

– Без меня, – сказал я.

Тогда Настя совсем откинула одеяло.

Я взял со стула Настино сложенное платье и бросил ей на живот. Платье развернулось, из него юркнули на пол необычные тогда чулки с подвязками, и я представил, как изголодавшийся Лихачев примерял Насте эти купленные на валюту чулки – когда он приезжал, два, три месяца назад?

– Дерзай, – сказала Настя, – не тушуйся. Это мое решение, а ты просто исполнитель. Или деньгами возьмешь?

– Уходи, – попросил я и без вкуса, для ясности отношений, объяснил: – Думал, принцесса, оказалась блядь.

Настя вскочила и стала надевать платье на голое тело, задевая меня то руками, то подолом. Отойти мне было некуда: поперек двери специально стояла койка, чтобы на меня, спящего, натыкались солдаты, которым вздумалось бы потараканить в медицинских запасах.

– Моралисты, – приговаривала Настя, – куда ни плюнь, моралисты. Стоит подонок, притирается, хочет, но чтоб при этом я соблюдала его подоночью мораль, чтоб родила ублюдка для суворовского училища…

Она высунулась из воротника, одернула платье и брезгливо спросила:

– Ты, может быть, замуж меня возьмешь? Чтоб ребенок не рос без отца и все такое, а?

– Взял бы, – ответил я с достоинством идиота, который сумел самостоятельно застегнуть ширинку. – И ребенка бы воспитал, не сомневайся. Но ты же предательница. Сейчас хочешь убить лихачевского ребенка, а случись что со мной, убьешь моего.

– Ну да, – кивнула Настя, – а ты порядочный. И чужого ребенка воспитаешь, и чужую жену возьмешь, и носки за ее мужем доносишь. А месяц назад хотел жениться на поварихе, тоже проявлял порядочность. Или думал, ей деваться некуда, будет ноги тебе мыть и воду пить? Док, да что с тобой, ты же напоминал мыслящее существо?! Ты, что ли, не понимаешь, что женщина сама выбирает, кому ей ноги мыть и воду пить? Если она женщина, а не свиноматка.

Я сказал:

– С мыслящими существами влагалищем не расплачиваются. Они так понимают, на словах. Или не понимают – вот я тебя не понимаю и не хочу понять.

И Настя Лихачева ушла навсегда, комкая свое умещавшееся в кулаках бельишко.

Так, с зажатыми в руках трусиками и чулками, ее и нашли на козырьке подъезда.

Чтобы убиться наверняка, Настя бросалась с девятого этажа, из окошка на лестничной клетке, и угодила на этот козырек. Там на мусоре выросли кустики из нанесенных ветрами семян. Кустики смягчили удар, и она жила несправедливо долго.

Я это знаю от судмедэксперта – приезжала следственная бригада, и вот судмедэксперт, сволочь, поделился с коллегой столь ценным наблюдением.

Есть люди, с которыми столкнешься взглядом и ждешь неприятностей, потому что приятности ради или просто так они на тебя не посмотрят. Такой был этот судмедэксперт.

Два наших прапорщика и милицейский капитан спускали с козырька завернутую в брезент Настю. Общага стояла и смотрела, только детей увели домой. А этот сукин сын чистил на крыльце брючонки, он уже побывал около Насти, слазил уже и знал насчет кустиков и остального.

Он шарил в толпе глазами, наглыми до влюбленности, как у хулигана в пустой электричке. И нашарил мои медицинские петлицы. Подошел и выложил, мол, кустики, мол, спортсменка – умела падать, сгруппировалась. Мелкие, мол, царапины стали уже подживать, вот как долго Настя умирала на этом козырьке. У него вообще первый случай в практике, чтобы человек умирал так долго. Если, конечно, не зимой. Зимой снег, он мягкий, и кровотечение на холоде слабее. Зимой Настя умирала бы еще дольше.

А мы не вместе ли учились, предположил он и стал вспоминать каких-то студенческих кумиров и профессоров, как водится, глупых. Я сказал, что учился в другом институте, а он – что не может быть, сейчас он точно вспомнил: параллельный поток, мы на картошке были вместе и так гудели! Негоже забывать однокашников, у нас в жизни не будет ничего светлее тех дней, ностальгировал он почти что искренне, и наглость в его глазах притухала, как будто там задернули неплотную занавеску.

Я позволил втянуть себя в тягомотное выяснение, кто из нас в каком мединституте учился: ну скажи ты, нет, сначала сам скажи, я первый спросил. А Настю, обвязанную веревками, кулем спускали с козырька, из-под брезента вывалилась чистая нога в туфле, и я отчего-то испугался, что туфля упадет и потеряется, но туфля не упала.

Еще один милицейский принял Настю в охапку и положил на газон. Общаге стало хуже видно, некоторые пошли домой, чтобы досмотреть из окон. Откуда-то взявшийся лихачевский спаниель вылизывал Насте царапину на лодыжке. Женщины завздыхали: “Жалеет собачка…”, мужчины поправили: “Не понимает ни черта”. Обсудили, жалеет или не понимает.

Потом к нам подошел милицейский капитан, который спускал Настю на веревке, и спросил судмедэксперта:

– Договорились?


Еще от автора Евгений Львович Некрасов
Блин и главная улика

Пристегните ремни! Вертолет уже взлетает. Видите крохот¬ную точку в небе? Это воздушный шар. В корзине находятся трое вооруженных преступников и заложница. Мы помчимся в погоню и обязательно спасем девочку. Ведь с нами в полет отправляется отважный и проницательный восьмиклассник Дмитрий Блинков по прозвищу Блин!


Блин - охотник за ворами

Музейная кража! Похищены картины на четыре миллиона долларов. На расследование брошены лучшие силы российских спецслужб. След ведет за рубеж, к мошенникам международного масштаба. Но ближе всех к разгадке преступления подбираются не милиционеры, не работники прокуратуры* и не контрразведчики, а восьмиклассники Дмитрий Блинков по прозвищу Блин и его подружка Ирка…


Золотая жила для Блина

Лучший сыщик из всех девятиклассников Дмитрий Блинков по прозвищу Блин во время летних каникул отправляется вместе со своим отцом в научную экспедицию для изучения места падения Тунгусского метеорита. В глухой тайге самолет, на котором они летят, терпит аварию. Митька вместе с попутчицей Линой выпрыгивают с одним парашютом. Круто? История только начинается! Дальше будет еще круче…


Блин против Деда Мороза

Загадочное ограбление, таинственные преступники. Милиция недоумевает: маленькие свидетели твердят, что мотоцикл грабителей, похитивших сумочку из крокодиловой кожи, вел… Дед Мороз! Но кто из взрослых поверит в это? К решению загадки приближается лучший сыщик из всех восьмиклассников Дмитрий Блинков по прозвищу Блин. Но милиционеры и даже кое-кто из друзей считают Блина грабителем. Он, как говорится, слишком много знает…


Блин - победитель мафии

Если человеку нет четырнадцати лет, это здорово помогает в борьбе с преступниками. Ведь они не принимают всерьез Дмитрия Блинкова по школьному прозвищу Блин. Что ж, им же будет хуже. Пускай милиция и даже контрразведка бессильны против козней жестоких мафиози. Отважный и проницательный Блин будет преследовать мафию в Ботаническом саду, в ночном клубе и даже в собственном лимузине организатора преступной группировки! А потом, раскрыв дело, тепленькими сдаст преступников контрразведке. Блин, знаете ли, не любит размахивать автоматом.


Блин - секретный агент

С вами когда-нибудь бывало такое – идете в гости, а попадаете в логово преступников? Нет? А вот с Дмитрием Блинковым по прозвищу Блин и его подружкой Иркой случилась именно такая история. Кто бы мог подумать, что за обычной дверью скрывается жуткий коридор Привидений? Что «лакей», прислуживающий за столом гостям, богаче их в сотни раз? Что простая рыбалка на катере кончится нелегальным переходом границы? Милиция давно наблюдала за преступниками, но разоблачить их сумел только Блин!


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».