Корявое дерево - [24]
Я вдруг останавливаюсь как вкопанная и кладу руку на спинку дивана. До обеда на кухне, когда я увидела, как что-то мелькнуло за окном… И в ванной, когда я увидела жутковатое лицо на зеркале… И то, и другое – и окно, и зеркало – находилось от меня слева. Почему же я не заметила этого раньше? Затылок начинает покалывать. Я оглядываю комнату, и меня пробирает дрожь. Чем бы ни были те тени, теперь они здесь, в доме.
Стиг стоит, прислонившись к кухонному столу, и на лице его написана тревога. Я подхожу к нему, но что я могу ему сказать, чтобы не выглядеть сумасшедшей? Гостиная Мормор напоминает мне сейчас одну из тех фотографий времен войны, которые я видела на уроках истории: на них были изображены жилища, которые жившие в них семьи были вынуждены поспешно покинуть, оставив все-все: еду, стоящую на столе, детскую туфельку, валяющуюся на полу. Я складываю тарелки в стопку, радуясь тому, что можно чем-то себя занять.
Тук.
Стиг вскидывает голову.
Тук. Тук. Тук.
Медленный ритмичный глухой стук, равномерный, как биение сердца. Доносящийся откуда-то из дома.
Гэндальф виляет хвостом, как будто к нам зашел какой-то старый друг. Я оглядываю гостиную, потом перевожу взгляд на Стига. Он мотает головой, показывая мне знак не двигаться.
– Откуда идет этот звук? – шепчу я.
Тук. Тук. Тук.
Стиг делает шаг, затем останавливается, лицо его бледно. На фоне глухого стука слышится и другой, более тихий звук, похожий на далекое журчание текущей воды. Я слышала этот шум и раньше, и у меня такое чувство, будто он дому Мормор не чужой. Пальцы Стига легко касаются моих, и от его прикосновения кожу сразу же начинает покалывать. Я убираю руку и тут же жалею об этом.
Шум продолжается, мерный, ритмичный, глухой стук. Я иду на этот звук и вижу Гэндальфа, сидящего перед дверью спальни Мормор. Я сглатываю, во рту у меня пересохло.
Тук-шш. Тук-шш. Тук-шш.
Я тихонько толкаю дверь, и Стиг, просунув в комнату руку, включает свет. Мы заглядываем внутрь, потом переглядываемся. Мои ноги подгибаются, но я все-таки заставляю себя войти в комнату. Звуки доносятся из огромного дубового гардероба. Стиг, широко раскрыв глаза, смотрит, как я подхожу к нему и, затаив дыхание, открываю дверцу. Под висящей на вешалках одеждой стоит маленькая прялка Мормор. И ее части движутся.
Я дотрагиваюсь до нее, и она сразу же замирает. Воцаряется тишина, действующая на нервы.
За моей спиной Стиг бормочет:
– Fy faen, det var ekkelt.
– Что?
– Я сказал, что это было жутковато. – Стиг топчется в дверях, словно опасаясь, что из гардероба может что-то выскочить. – Что заставило ее двигаться?
Я осматриваю шкаф изнутри.
– Понятия не имею. Падать на колесо нечему, а даже если что-то бы и упало, оно все равно не должно было бы вот так двигаться. – Мой голос звучит спокойно, однако в желудке у меня разверзается пустота.
Гэндальф сидит у моих ног и поскуливает. Вид одежды Мормор вызывает печаль и у меня. От гардероба исходит ее запах: аромат духов с запахом роз, смешанный с благоуханием трав и летнего солнца. Я смотрю на бюнад. В детстве я, бывало, просила ее дать мне поносить его. Если я сейчас дотронусь до него, возможно, он даст мне почувствовать близость к ней.
Я протягиваю руку к национальному костюму, когда на пол вдруг падает клубок красной пряжи. У меня перехватывает дыхание, словно в легких не осталось воздуха. Я с изумлением смотрю, как он, разматываясь, подкатывается к моим ногам. Слишком испуганная, чтобы шевелиться, я жду, застыв. Когда ничего не происходит, я наклоняюсь, чтобы подобрать его. Противоположный конец нити зацепился за что-то, находящееся под прялкой – внутри деревянного сундука.
К счастью, прялка не тяжела. Стиг, широко раскрыв глаза, смотрит, как я ставлю ее на коврик и опять заглядываю в гардероб. На крышке сундука вырезано дерево, и его корни и ветви, касаясь друг друга и переплетаясь, образуют идеальный круг. Если бы не листья, это изображение можно было бы перевернуть вверх дном, и впечатление осталось бы таким же. Между корнями сидят три женщины. Их руки подняты, и они передают друг другу длинный шнур. Та, что сидит справа, держит на коленях пару больших ножниц.
По-моему, я не видела этого изображения раньше, однако оно кажется мне до странности знакомым. Я пытаюсь открыть крышку сундука, но она не сдвигается с места ни на дюйм. В гардеробе недостаточно места, чтобы она могла открыться – мне придется вытащить сундук на пол. Я обхватываю его руками и тяну на себя, но он почти не сдвигается с места.
– Стиг, не мог бы ты мне помочь?
Он медленно заходит в комнату.
Схватив сундук за угол, я пытаюсь выдвинуть его из гардероба, но он выскальзывает из моих рук и падает на пол.
– Nei, stoppe! Что ты делаешь? – Он показывает на прялку. – Поставь ее обратно!
– Все в порядке. Видимо, в гардеробе на нее что-то упало, и она пришла в движение. Мне просто-напросто нужно вытащить наружу этот сундук.
На лице Стига написано сомнение.
– Мы можем сделать это вместе, – предлагаю я.
Стиг качает головой:
– Для этого здесь недостаточно места. Я могу… – Он пытается поднять сундук, потом останавливается, повторяет попытку. Наконец это ему удается. –
