Корсар - [14]

— Сумеешь пристать? — спросил Азиз.

Хаким не отреагировал. Он до сих пор злился из-за вчерашнего.

— До лагеря меньше километра. В крайнем случае разгрузимся прямо здесь и перевезем добычу лодками.

Сомалиец шире расставил ноги и крепче вцепился в штурвал. Нос корабля смотрел прямо в берег, и Хаким, выждав до последнего, резко крутанул штурвал, только судно реагировало куда медленнее, чем он рассчитывал, и продолжало ползти вперед.

Наконец нос неторопливо, словно в замедленной съемке, начал уходить в сторону. Поздно, сейчас они налетят на берег! Хаким включил «полный назад», чтобы смягчить удар.

В недрах корабля, в своем кресле, посреди командного центра восседал Кабрильо. Лучшим рулевым на «Орегоне», несомненно, был Эрик Стоун, который сейчас в столовой изображал Дуэйна Мерриуэзера. Впрочем, при нынешних обстоятельствах Кабрильо все равно не доверил бы руль Эрику: в такие моменты Хуан управлял своим кораблем только сам.

Вместо того чтобы дать «полный назад», как хотел Хаким, Кабрильо включил носовое подруливающее устройство и до упора повернул сопла водометов.

Для собравшихся в рулевой рубке это выглядело как внезапный порыв ветра, волшебным образом не шелохнувший деревьев на берегу. Нос судна рванулся вбок, словно его толкнула невидимая рука. Хаким с Азизом ошеломленно переглянулись, не веря, что сухогруз способен на столь стремительные маневры. Ни тот ни другой не заметили, что после поворота судно «самостоятельно» выровнялось. Хаким продолжал крутить штурвал, полагая, что управляет сухогрузом.

— Аллах нам покровительствует, — заметил Азиз, хотя оба пирата религиозностью не отличались.

— Просто я знаю свое дело, — отрезал Хаким.

Пиратский лагерь располагался на высоком правом берегу почти вровень с палубой «Орегона» — так защищались от прилива и весеннего паводка. Параллельно ему шел тридцатиметровый деревянный причал, в результате получилось что-то вроде дока. С берега попасть на причал можно было по нескольким металлическим лесенкам, вкопанным в твердую почву склона (лесенки сняли с одного из первых захваченных кораблей). Катер Хакима стоял рядом с парой таких же утлых рыбацких суденышек.

Дальше, в глубине, находился сам лагерь — беспорядочное нагромождение разномастных построек. Среди палаток, которые привезли в страну для беженцев, и традиционных глиняных лачуг попадались деревянные строения, крытые рифленым железом. Население составляло более восьмисот человек, из них три сотни — дети. По периметру располагались четыре сторожевые вышки, сколоченные из выцветших досок, с трубами вместо опор. Землю усеивали мусор и экскременты. Вокруг лагеря рыскали стаи одичавших собак, худых и грязных.

Ликующая толпа полуголых ребятишек, неряшливо одетых женщин с младенцами за спиной и мужчин со штурмовыми винтовками выстроилась вдоль берега и заполонила причал — казалось, он вот-вот обрушится. Выстрелы были в этих местах столь привычны, что дети даже не просыпались. В центре причала стоял Мохаммад Диди собственной персоной, вместе с самыми надежными соратниками.

Несмотря на репутацию монстра, выглядел он не слишком внушительно: ниже среднего роста, тощий настолько, что сшитая на заказ форма болталась на нем, как на вешалке, жидкая седеющая бородка, набрякшие веки, покрасневшие глаза. На поясе у Диди висел большой пистолет, казалось, своим весом тянувший пиратского главаря к земле. Из-за чрезмерной худобы не отпускало впечатление, что разбойник страдает сколиозом.

Лицо Диди было совершенно бесстрастным — этим он тоже славился. Чувств Диди не выказывал ни при каких обстоятельствах — ни когда убивал, ни когда принимал на руки своих бесчисленных потомков.

Шею Диди украшало ожерелье из неровных белых бусин, в которых при ближайшем рассмотрении легко узнавались человеческие зубы с золотыми коронками.

Хаким потратил пятнадцать минут, безуспешно пытаясь завести сухогруз в док. В какой-то момент судно двинулось к причалу так быстро, что встречающие испуганно попятились. Этим дело не закончилось, но Хуану надоели жалкие потуги сомалийца, и он подошел к берегу сам. Пиратам оставалось лишь пришвартоваться, с чем они успешно справились.

Вместо густого дыма из трубы поднималась лишь одинокая струйка. Хаким дал гудок, и толпа вновь завопила. Он отправил Азиза распорядиться, чтобы сбросили сходни и Мохаммад Диди смог лично осмотреть захваченный груз.

В центре управления Джузеппе Фарина указал на монитор.

— Вот он, посередине.

— С жиденькой бороденкой? — уточнил Хэнли.

— Si.[3] Вроде и посмотреть не на что, а на самом деле жестокий убийца.

Фарина, загорелый черноволосый красавец с темными глазами и точеными чертами лица, был в форме итальянской армии, его начищенные ботинки блестели не хуже лакированных. Морщины на лбу и в уголках рта указывали на легкий характер и любовь к веселью. Когда Хуан по заданию ЦРУ встречался в Риме с русским агентом, они с Зеппе отрывались на полную катушку.

— Давай еще раз: мы дожидаемся, пока Диди поднимется на борт «Орегона», так? — уточнил Хуан и после кивка Фарины спросил: — А дальше?

— Дальше хватайте его, как хотите. Судно под флагом, значит, находится под юрисдикцией… кстати, где вы зарегистрированы?