Корсар - [3]
Судовладельцы в молчании поджидали моряка и, когда он приблизился, все разом обнажили головы, - не без веской к тому причины.
Левая рука Тома Трюбле висела на перевязи, и свежий шрам пересекал его широкое лицо от уха и до середины лба. Щеки его, обычно красные, казались поэтому бледными и помертвелыми. Большой и толстый от природы, он казался теперь, из-за своих ран, еще толще, еще больше, еще сильнее, как бы преувеличенным во всех размерах, огромным даже, и величественным. Поистине, казалось, что его обширное тело, так жестоко отделанное битвами, переполнено воинской славой. И хотя Тома Трюбле был весьма низкого происхождения, а по званию всего лишь боцман фрегата из самых захудалых, однако же богач Жюльен Граве, владелец двадцати других и лучших судов, приветствовал Тома Трюбле, держа в руке свою фетровую шляпу.
- Тома Трюбле, - сказал он, следуя обычаю, которого никто бы не решился нарушить, - Тома Трюбле, да сохранят нас обоих Спаситель и Пресвятая Богородица! Вот вы и вернулись милостью Всевышнего. Нет ли чего примечательного в шканечном журнале?
Левым кулаком он упирался в бедро. Перо его шляпы касалось земли. Своей здоровой рукой Тома Трюбле покачал собственную шапку, украшенную всего только двумя матросскими ленточками.
- Сударь, - произнес он не сразу, - в журнале, можно сказать, ничего особенного...
Он остановился, чтобы перевести дух. Видимо, Тома Трюбле не слишком был силен в красноречии и, верно, чувствовал себя лучше в деле.
Затем он повторил:
- Ничего особенного, значит... кроме...
Он опять остановился, глубоко вздохнул и затем выпалил залпом:
- Ничего особенного, кроме того, что мы напоролись на паршивца Голландца и его потопили, как и следует быть, а также, что капитан Гильом Морван, и потом помощник Ив Ле Горик, и семнадцать других еще... их нет в живых. Вот и все, сударь.
Кожаная шапка с длинными лентами описала на вытянутой руке две почтительные кривые - по одной на каждое из произнесенных имен, - и снова водрузилась на рыжем и курчавом парике Тома Трюбле. Тома Трюбле, уважив мертвых, почитал неприличным продолжать свое приветствие живым.
Арматор, однако же, продолжал расспросы:
- Тома, сынок, расскажи подробнее! Что это был за Голландец?
Тома Трюбле энергично тряхнул головой:
- Паршивец, сударь! Гильом Морван, как его увидел, вообразил, что это какой-нибудь купеческий корабль, благо они, желая действовать исподтишка, припрятали батарею под парусину. Мы тогда бросились их догонять. И на расстоянии, как бы сказать, двух мушкетных выстрелов, на паршивце отдали каболки, которыми был принайтовлен парус, и открыли бортовую артиллерию.
- Ну, и тогда?
- Тогда чуть было не вышло дело дрянь: потому что Гильом Морван не зарядил наших орудий, кроме двух погонных пушек. Да, вдобавок, у того были восемнадцатифунтовые, и числом двадцать четыре (Тома Трюбле объясняет на сокращенном морском жаргоне, что голландский фрегат был вооружен восемнадцатифунтовыми пушками, - пушками, стреляющими ядрами, весом в 18 фунтов, - и что пушек этих было 24, то есть по 12 орудий с каждого борта, тогда как "Большая Тифена", значительно более слабая, несла на себе всего 16 пушек, стреляющих 12-фунтовыми ядрами, то есть имела по 8 пушек с каждой стороны.
До последних времен парусного флота сохранялся обычай обозначать пушки не их калибром, в сантиметрах или миллиметрах, как это делается теперь 305 миллиметровые орудия, а по весу снарядов, выраженному в фунтах.); что давало ему двенадцать выстрелов по правому борту, против наших восьми, да еще двенадцатифунтовых. Ну, тогда понятное дело...
- Продолжай, сынок.
- Нас порядком потрепали, сверху донизу, сударь. Я к самому важному бросился, стало быть к орудиям, чтобы вытащить пробки (Пробка - деревянная втулка, прикрывавшая пушечное жерло для защиты дула от дождя и пыли.), изготовиться, зарядить, и все... А тем временем Голландец нам влепил два бортовых залпа, да так метко, что когда я снова выбрался на шканцы, то увидел, что нам срезало брамселя и фор-марсель. Наши начали сдавать. Иные попрыгали в люки, чтобы спрятаться в трюме. А один дурной... нет нужды его называть, чтобы не позорить его семью, так как он малуанец... один дурной, стало быть, теребил фал для спуска флага (Спустить флаг - сдаться.). Первым делом я двинулся к нему; и строго с ним поговорил пистолетной пулей в голову... Так уж нужно было... верно говорю...
- Хорошо, милый мой. А дальше?
- Дальше-то... да все так же! Гильом Морван и Ив Ле Горик уже свалились. Пришлось мне принять команду. Поэтому я решил пристать к Голландцу, благо он продолжал нам всыпать, сколько мог, в самое брюхо двойными залпами, а мы слишком слабо отвечали. Так бы долго мы не протянули, сударь.
- Я то же говорю. Только как же ты пристал, парень?
- На одном руле (Приставали на абордаж, управляя одновременно рулем и парусами.), раз все постарались забраться поглубже в трюм. Я чуть ли не один и был на палубе. Но как только мы встали борт к борту с неприятелем, я живо выгнал всех наверх...
- То есть?
- Гранатами, черт побери! Которые я им побросал на головы! Этак ребятам стало жарче снизу, чем сверху. Вылезли, поверьте. И в такой ярости, что стало совсем просто двинуть их на того. Тем более, что это племя канониров и не подумало даже бросить свои пушки, чтобы нас встретить. Им кроме банников (Банник - род метелки, которой чистились пушечные стволы.) нечем было и крыть, можно сказать. Живо все кончили.
Клод Фаррер (псевдоним, наст, имя Фредерик Шарль Эдуар Баргон, 1876–1957) — один из интереснейших европейских писателей XX века, в Европе его называют «французским Киплингом».В первый том Сочинений вошли романы «В грезах опиума», «Милые союзницы», «Дом вечно живых», «Человек, который убил».
Клод Фаррер (псевдоним, наст, имя Фредерик Шарль Эдуар Баргон, 1876–1957) — один из интереснейших европейских писателей XX века.Во второй том Сочинений вошли романы «Душа Востока», «Похоронный марш», «Тома-Ягненок (Корсар)», «Рыцарь свободного моря (Корсар)», а также рассказы: «Манон», «Японская кукла», «Высокая стена», «Когда руки грубеют…», «Дар Астарты».
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). С 1912 по 1926 годы (включительно) в журнале нумеровались не страницы, а столбцы — по два на страницу (даже если фактически на странице всего один столбец, как в данном номере на страницах 69–70). Однако в номерах 6, 7, 8 и 9 за 1926 год было сделано исключение для романа «Нигилий», текст которого печатался на полную страницу.
Клод Фаррер (1876–1957) принадлежит к числу самых ярких писателей Франции, под чьим псевдонимом скрывался потомственный морской офицер Шарль Эдуард Баргон, отслуживший во флоте два десятилетия. И прославился он благодаря не только его увлекательным приключенческим романам, но и не менее захватывающим романам любовно-эротической направленности, сюжетное развитие которых позволяет по праву отнести их к произведениям авантюрного жанра.В романе Фаррера, вошедшем в очередной том серии «Каприз», – «Последняя богиня» автор мастерски переплел любовные переживания эстета-аристократа Фольгоэта со страшными событиями первой мировой войны, чем предвосхитил творческие достижения Э.
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). Данный номер — это первоначально выпущенный № 8 за 1925 год (на обложке имеется новая наклейка — № 2, 1926). С 1912 по 1926 годы (включительно) в журнале нумеровались не страницы, а столбцы — по два на страницу (даже если фактически на странице всего один столбец, как в данном номере на странице 151–152). Журнал издавался в годы грандиозной перестройки правил русского языка.
Клод Фаррер (наст. имя Фредерик Баргон, 1876–1957) – морской офицер и французский писатель, автор многочисленных «экзотических» романов и романов о морских приключениях. Слабость женщины и сила мужчины, любовь-игра, любовь-каприз, любовь-искушение и любовь, что «сильна, как смерть», – такова мелодика вошедших в сборник романов и рассказов писателя.
Сборник рассказов и воспоминаний Евгения Александровича Морозова — корабельного инженера, яхтенного капитана, выдающегося аса аварийно-спасательного дела — о буднях работы в Экспедиционном отряде аварийно-спасательных, судоподъемных и подводно-технических работ Балтийского морского пароходства (ЭО АСПТР БМП), и не только в нем. Евгений Александрович до сих пор, несмотря на солидный возраст, остается на вахте, продолжает нести нелегкую и порой опасную службу спасания на море. Его именем названо одно из судов морской спасательной службы.
«Это было больше, чем сто лет назад. В одной маленькой грязной матросской харчевне, в Лондоне, за отдельным столиком сидели два человека и вполголоса разговаривали между собою. Они были вполне поглощены предметом своей беседы и не обращали никакого внимания на остальную публику. С первого же взгляда можно было догадаться, что это были отец и сын…».
Голубев Глеб Николаевич — советский писатель, журналист, публицист. Родился 15 января 1926 года в Твери. Побывал и колхозником, и рабочим, и солдатом. Печататься начал в 1954 году в журнале «Вокруг света» как автор научно-популярных очерков и рассказов о необычных путешествиях (часть собрана в книге «Неразгаданные тайны», 1960). Окончил ВГИК. Работая специальным корреспондентом журнала «Вокруг света», много ездил по стране. Первая фантастическая публикация — повесть «Золотая медаль Атлантиды» (1956), хотя это произведение более относится к детективно-приключенческому жанру.
Если честно, то тяга к творчеству у меня была всегда. Ах, как я умел притворяться в школе… учителя верили… А мама? Как я умел ее уговорить, что болен и что не могу идти в школу… Впрочем, это касается всех мам… Самый большой успех пришел ко мне в 5 классе… точнее в лето между 4 и 5-м классами. Был я в пионерском лагере и довелось сыграть мне волка, в сказке «Волк и семеро козлят». Вот где была слава! Дальше больше… Художественная самодеятельность стала моей спутницей в школьные и техникумовские годы… В училище начал писать… так, типа путевых заметок… (к сожалению все было утрачено)… На службе, прочитав книгу Александра Покровского «Расстрелять!», начал снова писать и систематизировать свои служебные записки. Вашему вниманию представляю небольшую толику из написанного… Тех кто себя узнал – прошу не обижаться – я не со зла. Книга содержит нецензурную лексику.
Сборник "Морские досуги" № 5 — это продолжение серии сборников морских рассказов «Морские досуги». В книге рассказы, маленькие повести и очерки, объединенных темой о море и моряках гражданского и военно-морского флота. Авторы, не понаслышке знающие морскую службу, любящие флотскую жизнь, в юмористической (и не только!) форме рассказывают о виденном и пережитом.Книга рекомендуется для чтения во время "морского досуга" читателя.Содержит нецензурную брань!
Камчатский писатель Николай Рыжих более двадцати лет плавает на рыболовецких сейнерах и траулерах. Мир сурового трудового морского братства хорошо знаком ему, настолько вошел в его жизнь, что стал главной темой творчества писателя. Николай Рыжих имеет дело со сложившимися характерами, с рыбаками многоопытными, о ком выразительно говорят их продубленные ветрами лица, светлые, несколько усталые и все понимающие глаза, натруженные руки: «В поперечных и продольных трещинах, с зажившими и незажившими шрамами и ссадинами, заклеенными в некоторых местах изоляционной лентой, в потеках слизи, панцирных клетках грязи, смолы, чешуи, соли и ржавчины».
Историко-приключенческий роман из жизни корсаров Карибского моря.
