Коррозия характера - [53]
Поколение Липпмана верило, что оно стоит в начале нового века науки, так же как и капитализма. Оно было убеждено, что правильное использование науки, технических навыков, знаний и, в более широком смысле, профессионального знания, может помочь людям сформировать более сильные карьерные истории, и, таким образом, произвести более строгий контроль над своими собственными жизнями. В этом уповании на науку, которая способна увеличить личностное «господство», Липпман напоминал других своих современников — прогрессистов и Фабианских социалистов, наподобие Сидни и Беатрис Уэбб — в Британии или молодого Леона Блюма — во Франции, а также Макса Вебера.
Липпмановский рецепт «господства» имел и специфически политическую цель. Он видел, как нью-йоркские иммигранты бьются над изучением английского и самообразованием, чтобы начать карьеру, но в то же время видел, как они «отрезаны» в этом городе от институтов высшего образования, которые тогда были закрыты для евреев и черных, враждебно относились к грекам, итальянцам и ирландцам. Призывая к созданию более «ориентированного-на-карьеру» общества, он требовал, чтобы эти институты открыли свои двери, следуя американской версии французского девиза «Карьеры, открытые таланту».
Липпмановское сочинение представляет собой «массивный» акт веры в индивида, в его возможности создать что-то из самого себя — это и мечта Пико, воплощенная в жизнь на улицах Нижнего Ист-Сайда среди людей, которых Липпман рассматривал, как особенных, отличных человеческих существ. Таким образом, в своих трудах Липпман намеревался противопоставить Голиафа корпоративного капитализма Давиду личностной воли и таланта.
Удовольствие от чтения Липпмана — уже само по себе, оправдание появления его трудов. Его голос — это голос честного, порядочного школьного учителя, который, похоже, тоже провел много часов в линиях пикетов или в компании людей, чьи слова он едва мог понять. И все же, может ли его вера быть подходящим рецептом для нас, почти через сто лет? Действительно ли это лекарство от неудачи, неудачи того сорта, которая состоит из бесцельности, из невозможности «скомпоновать» свою жизнь?
Мы знаем формы бюрократии, отличные от тех, что знали Липпман и Вебер; капитализм сейчас действует на других производственных принципах. Краткосрочное, гибкое время нового капитализма, похоже, препятствует созданию устойчивого нарратива из чьих-либо трудов, а также созданию карьеры. Все же потерпеть поражение в борьбе за некое чувство продолженности и цели и в этих условиях будет в буквальном смысле проигрыш самих себя.
Липпман часто приходил мне на ум, когда я размышлял о судьбе группы программистов среднего возраста, с которыми я как-то познакомился. Их недавно сократили в американском отделении компании «Ай Би Эм». До того как потерять работу, они довольно-таки благодушно верили в долгосрочное и поступательное развитие своей профессиональной карьеры. Как высокотехнологичные программисты, они были предназначены для того, чтобы стать хозяевами новой науки. Но после того, как их «отпустили», они вынуждены были испробовать различные интерпретации событий, разрушивших их жизни; они не могли найти некий самоочевидный «быстрый» нарратив, который бы придал какой-то смысл их поражению. И действительно, средствами, которые Липпман, возможно, не предвидел, они спасли самих себя от ощущения бесцельного дрейфования и нашли-таки в самой неудаче некое откровение относительно своей жизненной карьеры.
Позвольте мне сначала привести контекст того, что с ними произошло, так как это довольно примечательная ситуация. До середины 80-х годов «Ай Би Эм» вовсю практиковала патерналистский капитализм[119]. Человек, с которым связан рост компании «Ай Би Эм», Томас Уотсон-старший, управлял компанией, как своим владением, и говорил о себе, как о «моральном отце» фирмы. Старый гимн компании звучал так: «С мистером Уотсоном во главе к высшим высотам мы идем; держи марку „Ай Би Эм“, чтобы ее уважали все»[120]. Компания управлялась, как армия, и личные решения Уотсона по всем проблемам корпорации немедленно становились законом в компании. «Преданность, — говорил он, — помогает сохранить энергию и избежать слез при принятии ежедневных решений»[121]. Институционально «Ай Би Эм» напоминала управляемую государством компанию во Франции или Италии с пожизненным наймом для большинства служащих и неким видом социального контракта между менеджментом и трудом.
