Коррида на Елисейских Полях - [23]

– Монферье? Ах, да, правда? Так вы его видели, в конце концов? Он влип в какую-нибудь историю?

– Не знаю...

Я рассказал ему о моем свидании с богатым продюсером, с Тони Шарантом и т. д.

– Да уж, на странную работенку согласились вы там, – прокомментировал журналист. – Как вы из этого выпутаетесь?

– Важно не то, как я из этого выпутаюсь, а что я смогу извлечь оттуда для дела Люси Понсо. Я хочу найти преступника – нет другого слова, – который раздобыл для этой актрисы средство перекинуться в иной мир. Во всяком случае, я впрягся в эту работу. А вмешательство Монферье облегчит мне задачу. Я реализую свой план при помощи его персонала.

– Его персонала? Не понимаю.

– Я буду болтать с Тони Шарантом и надеюсь так прожужжать ему уши наркотиками, что, в конце концов, ему снова захочется их попробовать.

– Как раз то, чего опасается его шеф?

– Как раз то. Эти наркоманы образуют настоящее сообщество. Актер, наверняка, должен знать пару адресов, не известных полиции. Такие есть, и только они меня интересуют. Я рассчитываю на него, чтобы добраться туда самому... или через то лицо, которое поставлю наблюдателем при нем. Как только что-нибудь узнаю, все остальное беру на себя.

– Да уж, старина, простите! – фыркнул Ковет. – Если я когда-нибудь женюсь и заподозрю свою жену в неверности, никогда не поручу вам этого дела. Вы переспите с ней, чтобы я не зря беспокоился.

– Не возмущайтесь слишком рано. Этот план может быть изменен. Все зависит от обстоятельств. Могут возникнуть новые факты. Один уже есть. Он меня интригует, этот Тони Шарант. Вы знали, что он был любовником Люси Понсо, не знаю уж в какие времена?

– Первая новость. Он вам об этом сказал?

– Вот именно нет, и это странно. Его подписанная фотография красовалась в альбоме, который передо мной перелистывал Фару. Этот альбом Люси Понсо посвятила своим возлюбленным. А подпись была, уж точнее не скажешь. Даже нескромная. И которая в дальнейшем не предполагала соблюдения тайны.

– Он, возможно, не болтлив.

– Не болтлив? Можно подумать, что разговорная речь была изобретена исключительно для него одного. Хватит, бесполезно ломать себе голову заранее. И довольно об этом бедняге Рабастене... (Я вытащил из кармана экземпляр "Голливуд-магазина" и протянул его Марку Ковету) ...Я рассчитывал на него, чтобы он познакомил меня с девицей, которую вы тут видите.

– А она прелестна, хорошая фигурка и все прочее. У вас есть вкус, – утвердительно кивнул головой редактор "Крепю".

– Ее зовут Моникой. С этой крошкой я немного знаком, но не знаю, где ее найти.

– У меня есть приятели в "Голливуд-магазине", и я знаю, в какой художественной фотостудии позируют эти манекенщицы и все прочие красотки. Хотите, я поинтересуюсь?

– Это меня очень бы устроило.

Он посмотрел на часы:

– Уже поздно, и все эти места уже закрыты, но по двум-трем телефонным номерам могут ответить.

– Ну что ж, пойдем перекусим, – сказал я. – Я вас приглашаю, и в промежутке между двумя блюдами вы узнаете, сможете ли вы быть мне полезны.

Марк Ковет встал, вернул мне журнал и сказал, подумав о чем-то:

– Что вы скажете, если мы пойдем пожуем у Беркли? Там можно встретить кое-кого из интересных людей.

– Кого же?

– Э-э... так вот... Это что – серьезно, эти подозрения Фару насчет Люси Понсо в том смысле, что она могла быть связана с торговцами наркотиками... если сама не занималась тем же?

– Я ничего не знаю. Во всяком случае, нахожу это предположение несколько преувеличенным. Фару говорит, что обезглавленная банда по наркотикам, может быть, имеет нового главаря. А, впрочем, то, что говорит Фару, и особенно то, что он не говорит...

– Вот именно. Послушайте, Бюрма. Вы слышали о Софи Карлэн и о Вентури?

– Софи Карлэн – это специалистка по сплетням из вашей газеты. Что же до Вентури... нет, не знаю.

– Это международный гангстер, торговец оружием, наркотиками, женщинами, сигаретами, всем, чем угодно. Говорят, более или менее уже отошедший от дел. Повторяю вам то, что мне рассказывали. Я с этим типом незнаком. Во всяком случае, лично. У меня перед глазами был его портрет, и только. Мои приятели по "Крепю", которые бегают по всему Парижу в поисках сенсационных сплетен для Софи, узнают порой странные вещи, которые не сообщаются публике. От Муассака из бригады Софи я узнал, что с недавних пор этот Вентури, конечно, под другим именем, болтается у нас на Елисейских полях, живет в Чарльстоне и обедает у Беркли. Полиция об этом, видимо, знает, по крайней мере надеюсь, но его не слишком беспокоят. Его присутствие в этом районе, по всей вероятности, имеет отношение к той заварушке, которая тут происходит.

– Эх, старина, – вздохнул я, – если перебрать список всех клиентов каждого отеля этого квартала, я уверен, два или три дружка этого Вентури нашлись бы среди них. У меня есть свой план, и я не брошу его, чтобы гоняться за этим гангстером, с которого полицейские, наверняка, не спускают глаз. Но спасибо за сведения, и пошли к Беркли. Может, повезет.

* * *

В "Беркли" я не увидел никакого международного гангстера, но Марк Ковет благодаря разговорам по телефону получил из хорошо информированного источника точные сведения о Монике с обложки иллюстрированного журнала "Голливуд-магазин" и о ее подружке.