Коррекция - [10]

— Судьба у тебя сегодня такая — носить меня на руках, — улыбнулась Лидия. — Ничего, я найду, чем тебя отблагодарить.

Он подхватил ее на руки и под бдительным взглядом охранника понес в дом. В большой прихожей Лидия обняла его за шею и прильнула к губам.

— Это только аванс! — шепнула она. — Неси по лестнице на второй этаж, там у меня спальня. Нога все‑таки сильно болит, поэтому сегодня я тебя не трону, но завтра держись! Тебе повезло: у меня сейчас никого нет.

Через сорок минут во дворе особняка стояли шесть машин, а в самом доме было не протолкнуться от гостей. Срочно привезли хирурга, который осмотрел растяжение, вернулась отпущенная до вечера служанка, приехала дополнительная охрана, и последним со своей охраной примчался отец Лидии. Алексея выпроводили в большую гостиную и на время оставили в покое. Пользуясь этим, он просмотрел бумажники убитых, изъяв из них пятнадцать тысяч рублей. Небольшие деньги, но для чего их кому‑то отдавать?

Когда отец поговорил с дочерью, он пришел в гостиную.

— Владимир, — представился он, назвав только имя. — Мне дочь о вас рассказала. Спасибо за то, что помогли. В таких делах бывает всякое, часто и уплата выкупа не спасает от беды, так что я ваш должник. Я в курсе ваших неприятностей. Попробуем помочь вам все вспомнить. Если это почему‑то не удастся, обеспечим вас чистыми документами и на первое время подкинем денег. Люди с вашими талантами без работы не останутся, могу ее предложить и я. Только вы должны понимать, что вас в любом случае проверят.

— Да ради бога, — сказал Алексей. — Я в этом заинтересован сам. Никаких обид с моей стороны не будет.

— Рад, что вы это понимаете, — кивнул отец Лидии. — У вас должны быть бумажники бандитов.

— Вот, возьмите, — Алексей протянул бумажники. — Я в них ничего не трогал, кроме денег. Там и было‑то всего пятнадцать тысяч, но для меня и это сейчас деньги.

— Скоро вы такие суммы перестанете считать деньгами, — улыбнулся отец Лидии. — Пока у вас нет документов, останетесь у дочери, а дальше посмотрим. Служанка вас накормит ужином и покажет комнату, а я с вами прощаюсь. Дела!

Этим вечером он впервые с тех пор, как осознал себя в будущем, нормально поел. Мясо с гречневой кашей и вкусным хлебом и даже настоящий кофе. А потом служанка убрала грязную посуду и, мило покраснев, предложила ему себя, видимо, на десерт.

— Спасибо, — поблагодарил он, — я как‑нибудь обойдусь, но буду благодарен, если вы мне поможете разобраться, как работать с этим экраном. Я бы хотел выйти в Сеть и кое‑что узнать, но совсем забыл, как это делается.

— Это несложно, — ответила служанка, ничуть не огорченная его отказом. — Можно управлять с помощью клавиатуры, а можно голосом. Только для голосового управления нужна практика, клавиатура легче. Давайте я вас научу. Вот смотрите…

Потребовалось всего полчаса, чтобы он научился работе с оборудованием и поисковой программой. Не на все прямые вопросы давались ответы, а многого в Сети просто не было, но все‑таки он кое‑что узнал. Часть сведений была в открытом доступе, а по отдельным вопросам у Алексея требовали пароль. Чем больше он изучал здешнее общество, тем больше оно ему напоминало помойку. Никаких других целей, кроме выживания, у нынешних людей не было. Желание заработать или украсть больше денег, чтобы занять местечко получше, он достойной целью не считал. С тех пор как отменили военное положение, развитие производства товаров и продуктов питания резко ускорилось. Но наряду с улучшением жизни появилось такое, что он просто отказывался верить услышанному. Наркотики и сексуальные извращения были еще невинными забавами по сравнению с самыми разными сектами, которые повсюду росли, как грибы после дождя. Были и сборища молодежи, не имевшие никакого отношения к религии, но от этого не становившиеся менее мерзкими. Как он выяснил, традиционные религии выродились еще до взрыва. Все, кроме Ислама, но его последователи в своей массе сплошь и рядом прибегали к насилию, и не желали признавать каких‑либо ограничений даже на краю гибели, поэтому правительство того, что осталось от России, прекратило снабжение продуктами и электроэнергией областей, где исламисты придерживались наиболее радикальных взглядов. Через несколько лет там не осталось никого живого. Католицизм растерял все те ценности, которыми жил тысячу лет, а вместе с ними и остатки своей паствы. Православие дотянуло до взрыва, но влияние церкви сильно упало. Виновата была не церковь, а всеобщее падение нравов и духовности. Ни одна из этих религий официально не запрещалась, и их сторонники еще исповедовали веру отцов, но большинству до них не было никакого дела. Как узнал Алексей, в школах на уроках истории давали лишь самые общие представления о развитии человечества, причем советский период умещался всего на десятке страниц. Мол, что‑то такое было, но привело к застою, после чего сменилось динамичным развитием новой России. С сектантами и с другими извращениями пытались бороться, но, судя по всему, эту борьбу проигрывали. После четырех часов общения с Сетью Алексей выключил экран и задумался. Как жить, если не удастся отсюда вырваться? И как жить, если это все‑таки удастся, но он будет знать, чем все закончится? Решив, что надо будет обязательно попытаться встретиться и поговорить с историками, он лег в кровать и, поворочавшись пару часов, заснул. Разбудила его утром Лидия, которая пришла в его спальню в шлепанцах и ночной рубашке, сбросила то и другое и забралась к нему под одеяло.