Корпорация «Дар» - [60]

Вот тут я как вводу глядел.

В постоянных сумерках пещеры, я заметил какое-то движение. Как будто, ветерок прошелестел между нами. Меня чуть коснулось дуновение, я почувствовал, что с моим костюмом что-то произошло. Я уже напрягся в ожидании новой угрозы, но изумился, когда ветерок остановился за спиной Тени. Это был Трек. Один нож уже был у горла нашего гостя, а другой мой нож — направлен в его глаз, в сантиметре от зрачка. Ну, или это был кто-то очень похожий на Трека. Что-то сильно изменилось в его внешности.

Лицо ассасина стало серым. Трек прошелестел ему в ухо:

— Шевельнешься, я сначала разрежу твою голову на сотни мелких кусочков, а потом и все твое тело, чтобы от тебя даже воспоминания не осталось. Я и так еще не убила тебя только по одной причине! Все должны знать, как поступают с предателями. Ты дал нам клятву верности, и ты знаешь, как поступают с теми, кто ее не выполнил.

Мы все смотрели и слушали и ничего не могли понять.

— Так ты готов умереть?

Он сглотнул, и произнес упавшим голосом:

— Да Королева.

— Пап, я хочу убить его!

Я крикнул:

— Стоп, Трек стой, не убивай его! Или ты не Трек? Королева?

— Пап, прости, я девочка, так уж получилось. Прости. — На ее глазах заблестели на все сито фасетчатых глаз, слезы.

— Так это же разве плохо! Ну, пусть, Трекка, это же чудесно! У меня теперь есть ддочь!

Пока я все это говорил, Тень снимал с себя оружие и отбрасывал в сторону. Он снял пояс, что-то вроде разгрузки с множеством различных орудий убийства. Он снял с себя комбинезон и остался, скажем так, в трусах и майке. Он рухнул на колени со словами:

— Убей меня, Королева! Я недостоин жизни, я не увидел, что это твой клан! Я позволил себе оскорбить твоего отца. Мне нет прощения.

Я уже ничего не понимал. Я увидел надпись над ее головой, уровень у Трекки…… у меня чуть не подкосились колени, триста пятидесятый уровень! И!!!! Королева Сиктов!

— Да кто-нибудь объяснит мне что происходит! Кто такие Сикты?

— Сикты, Пап, — это народ. Ты их назвал Стрикозлами. Тоже очень красиво! Но, они Сикты, это имя народ носит тысячелетия. Как только я стала королевой, я обрела тысячелетнюю память этого народа. В том числе, я вспомнила, что этот убийца десять лет учился у нас сражаться и убивать. А теперь он угрожает моему отцу! Это его последние секунды жизни!

— Но почему ты — королева?

— Женская особь у Сиктов рождается один раз в пятьсот лет! И она, по гласному и негласному закону, становится Королевой! Обладая всем опытом и памятью, она должна править этим народом. Только у нее есть возможность увеличить немногочисленный народ Сиктов. Сейчас их осталось несколько сотен. И они все скоро будут здесь.

Она внешне сильно изменилась.

Помимо того, что она стала выше ростом, она стала какой-то обновленной и сияющей, как конфета в блестящей обертке, как новенький дорогой, полированный болид с выставки. Огромные фасетчатые глаза, на блестящей черной хитиновой голове, с длинными золотистыми перьями, с улыбкой до шелестящих ушей.

— Дочка, не убивай ты этого парня. Надеюсь, что эта его спесь — от долгого отсутствия общения с нормальными людьми и другими жителями этой планеты. Если он такой хороший ассасин, пусть, в качестве доброй воли по отношению к нашему клану, обучит Сагу, а если он нам поможет одолеть императора, так мы все будем ему благодарны.

При упоминании императора, Тень коротким взмахом головы взглянул на меня, его глаза вспыхнули, и мне от этого было не по себе. Через секунду он опять спрятал взгляд, склонив голову. Он что, работает на императора?

— Сага, сними с него метку! — Через секунду метка исчезла. — Трекка, поговори с ним, возможно, мы найдем общий язык.

— Как этот предатель станет учителем воина нашего клана? Ты ему доверишь нахождение в клане?

— Трекка он же не знал, что ты в клане и что ты моя приемная дочь. Излишняя самоуверенность и несдержанность — обычная ошибка молодости. Но, судя по уровню, он многого достиг, и обучение Сиктов тоже является той положительной характеристикой его мастерства.

Тень, не поднимая головы, проговорил:

— Я твой преданный раб, Королева! До тех пор, пока я не искуплю вину или не уйду из этого мира, я приму все, что ты для меня выберешь.

Трекка, не меняя своего ненавистного взгляда, громко, чтобы все слышали, сказала:

— Теперь ты во власти отца, пусть он решит твою судьбу — жить тебе или умереть.

Она тут же, как будто ничего не было, подошла ко мне и, уперев в мою грудь свою полированную голову, с плачем заголосила:

— Всего двадцать дней, папа, двадцать дней! Потом я превращусь в огромную, уродливую самку, бесконечно откладывающую яйца. Я так хотела всегда быть с тобой. С тобой так интересннноооо, — она завыла, по-человечески всхлипывая. Я как мог, пытался ее успокоить. Я гладил ее по золотистым перьям, приговаривая:

— Мы что-нибудь придумаем, дочка, не плачь, милая. Давай положим Капу еще десяток яиц, может родится еще одна девочка, и вы будете увеличивать количество Сиктов по очереди.

— Нас не может быть больше однооооййыы… Я должна буду ее убииить.

— Дочка, давай изменим эту нелепую традицию. У наших муравьев рождается много самок, но они просто организуют новые семьи. Мир большой, для всех места хватит, — я выпалил это на автомате, просто, в попытке успокоить её. Но она, ухватив меня за костюм, подняла на меня свои огромные наполненные слезами глаза, всхлипывая спросила: