Корпорация - [2]

Отключил телефон. Помолчал, постоял на месте. Потом так же тихо, но очень внятно произнес:

– Твою мать… Встряли! – и быстро пошел вверх по лестнице.

* * *

В начале мая темнеет поздно, в шесть пополудни – белый день. В верхней гостиной раздвинуты плотные кремовые шторы, легкий ветер из приоткрытого окна надувает гардины. Хорошо, когда на улице не жарко и не холодно, когда сквозняки приносят запахи близкого леса, уже зеленого, еще не пыльного. Хорошо жить без кондиционера. От кондиционированного воздуха у него вечный насморк.

Старцев откинулся на спинку широкого кресла, вытянул ноги. Сказал:

– Ну?

Сидящий против него молодой человек привычно сдул упавшую на бровь белокурую прядь. Лет молодому человеку было тридцать пять, роста он был не то что высокого, а очень высокого, и это бросалось в глаза даже сейчас, когда он сидел в кресле. Лицо у молодого человека было такое, будто он никогда в жизни ни ел мяса, ни разу не солгал и не знал женщин. Верить этому лицу не стоило.

Блондин поднял глаза, и на свету из темно-серых они тотчас сделались синими.

– Дай подумать! – попросил он, и снова уставился на шахматную доску, раскрытую на столике, стоящем между ним и Старцевым.

– Рост у Малышева долог, да ум короток, – нахально переиначил известную пословицу третий из сидящих в гостиной, – Серега, играй в баскетбол, не строй из себя интеллектуала.

– Помолчи! Политик… – посоветовал Малышев, не отрывая взгляда от доски и накручивая на палец белокурую прядь.

Тот же, кого он назвал политиком, скорчил в ответ рожу, но все-таки притих, изучая положение белых.

Темные волосы, круглые зеленые глаза, глядящие на мир с фальшивой грустью, изрядные щеки и трогательно торчащие уши – таков был портрет этого третьего по имени Сашка Денисов.

Он был однолеток Малышева и верный его друг аж с четвертого класса. Вставши рядом, они смотрелись, как клюшка с шайбой, причем Денисов шайбой и был.

Они вместе учились в школе, потом в институте. Вместе работали много лет, и лишь полгода назад пути разошлись. Сашке пришлось из Москвы уехать и жить по месту новой работы, ибо полгода назад Сашка Денисов стал губернатором.

Во владение самому молодому губернатору страны достался не край, не область, но маленький автономный округ на северной оконечности империи – Нганасанский.

Маленьким округ выглядел с точки зрения политики: четыреста тысяч электората, из коих половина – жители единственного города, остальные же – охотники, рыбаки, оленеводы – рассеяны по территории, вмещающей сколько-то там Франций и парочку Швейцарий в придачу. От одного стойбища до другого – три дня на оленях. Низкорослая тундра, реки, болота – и снега, снега, снега…

Но Нганасанский автономный округ был под стать своему новому правителю – мал, да дорог.

Там, под толщей окоченевшей тундры, под снегами, болотами, реками, под слоем вечной мерзлоты, лежали сокровища, называемые полиметаллическими рудами. Медь, никель, кобальт, платина, золото, серебро, палладий, родий и осмий, теллур и селен – там было все. Богатство неслыханное, до конца еще неучтенное и неразведанное.

Там же, на земле Нганасанского автономного округа, в городе Снежном, работало крупнейшее в стране предприятие по добыче и производству цветных металлов – Снежнинская горная компания, безраздельно принадлежащая Корпорации.

До недавнего времени Сашка Денисов возглавлял эту самую СГК – лучший промышленный актив Корпорации. За несколько лет из полурассыпавшегося комбината, где воровали и продавали на сторону каждый десятый килограмм металла, создал компанию мощную, современную. Создал – и заскучал.

Он числился третьим человеком в Корпорации. За ним было блестящее прошлое и, ждало его, верно, еще более блестящее будущее. Но сладость повседневной рутины мирно работающего предприятия Денисову опостылела. Проведя несколько месяцев в печоринской тоске и в раздумьях, он, неожиданно даже для Малышева, заявил, что уходит «в политику».

Смеялись. Урезонивали. Прищелкивали языками, открывая чудесные перспективы, ожидающие в будущем, останься он на прежнем месте. Не помогло. Сашка Денисов выиграл выборы и теперь сидел у черта на куличках в своем Нганасанском округе, изредка наезжая в Москву.

– Как погода в Снежном? – поинтересовался у губернатора Старцев.

– Дуют ветры перемен, – рапортовал Денисов. – Недель через пять Енисей пойдет.

– С первой навигацией тебя! – хохотнул Малышев, отвлекаясь от раздумий.

Летняя навигация в Нганасанском округе – это что-то особенное!

Снежнинский порт, стоящей на великой реке, круглый год принимает морские суда, уходящие северным морским путем к причалам Роттердама с грузом продукции Снежнинской горной компании. А с середины июня и до начала сентября вниз от Белогорска идут в порт суда речные с грузом продуктов и топлива, строительных материалов, реагентов для металлургического производства и комплектующих для горной техники.

И каждый год, в середине июня, когда вскрывается Енисей, вскрывается бурно и страшно, грохоча многометровыми льдами, заливая прибрежные поселки, каждый год в середине июня Снежнинский морской порт затапливается до основания.