Корпократия. Как генеральные директора прибирают к рукам миллионы долларов - [58]

В результате фонду пришлось избавиться от акций по меньшей мере 17 компаний, включая американские Lockheed Martin и General Dynamics, британской BAE Systems. По словам Кнута Кьера, в высшей степени компетентного и образованного исполнительного директора фонда, существование черного списка не осталось незамеченным. В интервью газете Guardian Кьер рассказал, что несколько иностранных послов пытались вести с ним переговоры, представляя интересы корпораций, желавших либо выбраться из этого списка, либо в него не попасть.

Правила деловой этики распространяются и на корпоративное управление. От фонда требуется «активное исполнение его прав собственника». В 2005 году, например, фонд голосовал по 20 тысячам предложений акционеров более 3200 компаний, в акции которых вложены деньги фонда. Большинство предложений касались рутинных вопросов — одобрения кандидатур аудиторов, переизбрания директоров, но не все. Особое внимание Кьера привлекают выплаты непомерных вознаграждений.

«В принципе, нам нравится, когда размер вознаграждения топ-менеджера увязан с результатами деятельности компании, — сказал он в том же интервью, — но мы всегда голосуем против выплат огромных бонусов по результатам прошедшего периода. Размер вознаграждения менеджмента должен быть разумным, увязан с результатами деятельности компаний в будущем и основываться на показателях за долгосрочный период». Кьер также выступает против таких методов борьбы с враждебными поглощениями, как «отравленные пилюли»[69], призванные воспрепятствовать поглощениям, инициированным акционерами. Корпоративные монархи пропускают мимо ушей протесты индивидуальных акционеров, какими бы громкими они ни были, но даже им приходится по меньшей мере прислушаться, когда говорит второй по величине государственный пенсионный фонд в мире (больше только японская Ассоциация пенсионных фондов).

Норвежский фонд функционирует в уникальных условиях: в какие категории активов ему инвестировать и какая доля общего портфеля должна приходиться на каждую категорию, определяет стортинг (норвежский парламент) вместе с Министерством финансов. Однако эти бюрократические надстройки не мешают фонду добиваться впечатляющих результатов (доходность портфеля фонда примерно на 0,5 процента выше, чем по индексам, которые служат ему ориентиром) и вызывать восхищение во всем мире. Когда Партия зеленых Новой Зеландии подвергла жесткой критике управляющих новозеландским Суперфондом за то, что они инвестировали в производителей оружия и компании, нарушающие права работников, в качестве примера ответственного управления она привела именно эту норвежскую организацию.

При этом фонд не отказался от языка экономики. Это не фонд социальной справедливости под новой вывеской — скорее, его управляющие расширили понятие экономики, включив в него факторы, которые руководство почти всех крупнейших американских корпораций издавна считало внеэкономическими. Это большой шаг вперед, однако норвежский фонд и другие зарубежные инвестиционные фонды могут лишь указать Америке путь к серьезным изменениям в корпоративном управлении, но не могут заставить идти по нему.

Соединенные Штаты — одновременно колыбель и штаб-квартира корпораций с имперскими замашками, место, где родилась и расцвела корпоративная спесь, где эту спесь холят и лелеют и где придется вести войну с корпорациями, если мы хотим ее выиграть. Возглавить эту борьбу могли бы самые хорошо управляемые и богатые институциональные фонды, такие как Фонд Билла и Мелинды Гейтс и эндаумент Гарвардского университета. У них есть экономические и политические рычаги влияния. Они уже пользуются уважением общества. Их послужной список сам по себе — послание Большому бизнесу, написанное на том единственном языке, который Большой бизнес понимает: с 1990 года среднегодовой доход от инвестиций фонда Гарвардского университета составляет около 20 процентов. Учитывая, что размер фонда около 30 миллиардов долларов, речь идет о целом состоянии, рождающемся каждый год.

Когда норвежский фонд отказался от акций Lockheed Martin, его примеру последовали и другие инвесторы, что стало неприятной новостью для производителя оружия. Представьте, какая мощная волна прокатится по кабинетам топ-менеджеров и советам директоров, если компанию с плохим корпоративным управлением внесет в черный список фонд ведущего национального университета или фонд, носящий имя одного из богатейших и известнейших людей в мире. И представьте, какой будет эффект, если Фонд Гейтсов или эндаумент Гарвардского университета, а еще лучше они оба открыто осудят компенсационные пакеты Боба Нарделли, Джона Сноу или Генри Маккиннелла (список можно продолжать).

Практику начисления генеральным директорам колоссальных, неоправданных вознаграждений не изменит ни информационная прозрачность, ни создание независимых комитетов по вознаграждениям. Консультантов по-прежнему будут нанимать за заоблачные гонорары, и они по-прежнему будут искусно отбирать «компании с аналогичными показателями», чтобы доказать «нормальность» максимального вознаграждения для своих клиентов и максимального гонорара для себя. Нравится нам это или нет, но так делаются дела в корпоративном мире. Меня самого столько раз не выбирали членом комитетов по вознаграждениям, видимо, потому, что считали слишком независимым. Реформа системы вознаграждений будет возможна, только если самые крупные акционеры — для начала всего два или три — потребуют по-новому взглянуть на систему.