Корпократия. Как генеральные директора прибирают к рукам миллионы долларов - [49]

Похоже, никто из конгрессменов, одобривших поправку к закону, не заметил (а если и заметил, предпочел об этом не задумываться), что, когда управляющий активами получает право преследовать личную выгоду, соблюдение интересов клиента перестает быть единственной целью управления его деньгами. Теперь доход, который бенефициар получает с доверительной собственности, — просто побочный результат чужой гонки за богатством. В другие времена человека, который бы такое предложил, могли прямиком отправить в приют для умалишенных.

Почти никто не задумался и о том, что позволить маркетмейкерам² и брокерам слиться воедино — это все равно что вручить компаниям типа Goldman Sachs ключи от Монетного двора США. Им больше не нужно было сидеть в сторонке, пока делами заправляли участники рынка. Теперь они сами могли заправлять делами, но с тем решающим преимуществом, что они, как маркетмейкеры, часто заранее знали намерения игроков. Фактически, плутовство легализовали, и инвестиционно-банковский бизнес превратился в бал плутов. (Я должен добавить, что прежний гендиректор Goldman Sachs Джон Уайтхед, кажется, предвидел такую перспективу и изо всех сил противился преобразованию своей компании в публичную.)

Нельзя отрицать, что упразднение фидуциарных обязательств запустило мощные финансовые процессы. Но энергия этих процессов чаще всего направлена на максимизацию платы за услуги, взимаемой с бенефициара. Информация о каких-то сборах и комиссионных открыта, но далеко не обо всех, хотя взаимные фонды изводят на представление числовых данных и сравнительные анализы больше бумаги, чем любой другой сектор финансовой отрасли. Взаимные фонды любят повторять, что доля затрат инвестора составляет в среднем 1 процент от активов. Но, как убедительно демонстрируют Джек Богл и другие эксперты, этот показатель скрывает больше, чем раскрывает. Согласно данным, которые Богл приводит в книге «Битва за душу капитализма» (The Battle for the Soul of Capitalism, 2005), доля затрат представляет всего около половины подлинных расходов на владение паями взаимных инвестиционных фондов: скрытые затраты по операциям с активами, скидки и надбавки обычно увеличивают расходы на владение паями фонда акций с 1,4 до 3 процентов. По расчетам Богла, в 2004 году инвесторы заплатили за управление своими активами 72 миллиарда долларов. А всего за период с 1997 по 2002 год инвесторы перечислили инвестиционным банкам и брокерским фирмам более триллиона долларов, при этом платежи взаимным фондам превысили 275 миллиардов.

Финансовые рынки открыли, какие чудесные перспективы сулит не стесненный условностями капитализм? Или все это подготовка к тому, что экономисты XIX века назвали бы «узаконенным ограблением»? Видимо, и то и другое, но, по крайней мере, когда викинги разграбляли Франкское королевство, они делали это открыто.

Джон Клифтон Богл, более известный как Джек Богл, — можно сказать, образец того, как должны вести себя управляющие фондами и сами фонды. Четверть века, с 1974 года, когда он основал компанию Vanguard Group, и до 1999 года, когда он покинул ее, Богл распределял все прибыли Vanguard на благо пайщиков, отказываясь от огромных вознаграждений ради принципов управления взаимными инвестиционными фондами. Эти принципы были сформулированы им еще в Принстонском университете, который Богл закончил в 1949 году, и изложены в его дипломной работе, посвященной деятельности взаимных фондов, — из всех дипломных работ, когда-либо защищавшихся в Принстоне, эта, пожалуй, больше всех похожа на настоящую диссертацию:

• Превыше всего ставить интересы пайщиков фонда.

• Сокращать размеры вознаграждения менеджеров и комиссионных агентов и финансовых консультантов.

• Не пытаться переиграть рынок.

• Управлять взаимными фондами «самым честным, открытым и эффективным образом».

В апреле 2004 года, выступая в подкомитете палаты представителей, Богл сказал об этих принципах: «Время подтвердило, что они соответствуют не только тому, что я называю духом закона „Об инвестиционных компаниях“ 1940 года, но и его букве: гарантировать, что взаимные фонды „организованы, функционируют и управляются“ не в интересах менеджеров и брокеров, но в интересах пайщиков». На своем посту Богл действовал так успешно, что Vanguard стала не только поставщиком финансовых услуг с самыми низкими комиссионными, но и второй по размеру активов компанией по управлению паевыми фондами в мире.

В своем выступлении Богл также отметил, что 36 из 50 крупнейших управляющих компаний в мире принадлежат финансовым группам, банкам, брокерским и страховым фирмам, и снова напомнил о Законе 1940 года: «Эти компании приобретают взаимные фонды для того, чтобы получить доход от своего капитала. Но по Закону 1940 года первостепенной задачей фонда является получение дохода на капитал пайщиков. Этот редко признаваемый конфликт интересов требует изучения». Конечно, требует, и не он один.

Часто говорят, что лучше всего на Уолл-стрит умеют переименовывать старые финансовые продукты так, чтобы оправдать новые, более высокие комиссионные. К так называемой либерализации сектора пенсионных фондов это применимо на все 100 процентов. Переименовав и перегруппировав сберегательные счета, сектор финансовых услуг заработал огромные деньги. То же можно сказать и о хедж-фондах. Опросите 10 тысяч человек — ни один не сможет ответить, чем занимается хедж-фонд сверх того, что предоставляет клиентам какой-то слегка улучшенный вариант старой диверсификации рисков, но все могут подивиться структуре комиссионных — 2 процента от стоимости активов и 20 процентов от полученной прибыли.