Корова - [32]

Нам не нужно изображение природы, на которую нам некогда любоваться и рассматривать, а портреты вождей и изображение классовой борьбы и колониальной политики нам дает фотография. Фотография нам дает научное, объективное изображение действительности. И если есть сомневающиеся, я могу подтвердить свою мысль известными советскими изданиями и журналами, заострившими свое оружие и внимание масс в борьбе с изобразительным искусством. И вот подобному–то дурману и подобной ерунде товарищ Молодцев собирается обучать нашу молодежь. Я как общественник и педагог должен предупредить вас. Он собирается строить дом, который есть не что иное, как плод увлекающегося воображения, утопия невозможная и не нужная нашей деревне. И совет колхоза поддерживает Молодцева даже в этом вопросе. Они изыскивают средства, заготовляют строительный материал. Бревна, на которых мы сейчас сидим, предназначены для постройки этого дома. Да и сам будущий дом, я имею в виду план, какой–то футуристический рисунок. «Игра стекла и света», — как говорит товарищ Молодцев. А по–моему, игра расстроенного воображения… И везде увлечение преобладает над здравым смыслом. Увлечение, увлечение, увлечение… Если вы мне позволите, я остановлюсь еще на одном увлечении товарища Молодцева. И это будет последним увлечением, на котором я остановлюсь, в противном случае мне бы пришлось говорить целый день. Я имею в виду овец. Вдруг товарищ Молодцев решает разводить овец. С цифрами в руках он делает доклад «Овцы чрезвычайно нетребовательные животные». Овцы мало едят. Овцы мало пьют. За овцами не требуется уход. Расходы маленькие, доходы большие. Промышленность нуждается в шерсти, население в мясе и сале. И вот овцы! Овцы! Как мы могли забыть про овец. Овцы — ведь это сама цель. И овцы становятся целью колхоза. Об овцах говорят, об овцах спорят, овец видят во сне. Овцами бредят больные, об овцах делают доклады, пишут статьи. Наша газета уже не газета, а сплошная овца, все заметки об овце, все рисунки изображают овцу. Какой–то шутник изобразил в виде овцы кулака. Но за это, кажется, попало редактору. Овцы, овцы, овцы! Дети играют в овец и волков. Женщины высчитывают, сколько весит средний курдюк. Старухи, закрыв глаза, мечтательными руками уже прядут воображаемые чулки из воображаемой шерсти. Все живут овцами, думают овцами, бредят овцами. Овца — это радость жизни! Овца — это шерсть, это мясо, это сало, это овца. Мне кажется, что многие колхозники в мечте об овцах сами превратились в тихих овечек по отношению к кулаку. И вот пригоняется овечье стадо породистых северокавказских, полугрубошерстных цигейских и грубошерстных волошских. Овец встречают чуть ли не с музыкой, постороннему глазу кажется, что их не гонят, а несут на руках, так радостно их встречают. Люди дерутся между собой, чтобы пасти овец. Овцы — это слава товарища Молодцева. И вот овец гонят на пастбище, овцы пасутся, и весь колхоз смотрит на них — дети и взрослые. Овцы заменяют театр. Овцы самое лучшее зрелище. Девушки ревнуют своих парней к овцам. Мужья своих жен. Овцы, овцы, овцы. И вот овцы, не сказав ни слова и не спросив на то разрешения у товарища Молодцева, тихо и скромно, одна за другой, начинают падать. Одна за другой. Пока не упала последняя овца. Вызвали ветеринара. Но тот ничего не мог сделать. Овцы пали результатом ошибки товарища Молодцева. Об овцах он прочитал в книжке какого–то агронома и по своему обыкновению, увлекшись началом, не дочитал статью до конца. А в конце было написано: особенно следует избегать пасти овец на сырых пастбищах.

При пастьбе овец на сырых пастбищах у них заводится паразит — печеночная глиста, разъедающая печень, отчего овцы сначала болеют, а потом падают, иногда целыми стадами. Лечения от этой болезни нет. Но избежать ее можно пастьбой овец не на сырых, а на сухих пастбищах. Товарищ Молодцев не дочитал статьи до конца, и в результате погибли десятки овец. Теперь я перейду к пчелам. Я против пчел. Я уверен, что статью о пчелах товарищ Молодцев не дочитал до конца, так же, как и статью об овцах. Я против нового увлечения товарища Молодцева. Довольно увлечений! Я боюсь, что пчелы окажутся овцами и погибнут такой же бесславной смертью. Я кончил. Сколько времени я говорил? Час? Два? Скажите, долго ли я говорил?

— Не знаю, час ли, не знаю, два ли, — ответил председатель, улыбаясь, — но во всяком случае довольно долго.

— Я буду говорить о пчелах, — сказала Катерина Оседлова. — Но прежде чем сказать о пчелах, разрешите мне остановиться на выступлении предыдущего оратора. Бывают такие выступления, такая самокритика, в результате которой выявляется не так лицо критикуемого, как лицо самого критикующего. К таким выступлениям относится выступление предыдущего оратора. В его словах, как в зеркале, отразилось его лицо, лицо человека, преувеличивающего наши ошибки, замалчивающего наши достижения, лицо человека, перевирающего факты, лицо человека, не увидевшего из–за деревьев леса в прямом и в переносном смысле этого слова. Вот предыдущий оратор говорит о нашем саде, об увлечении товарища Молодцева садоводством, и что же, он видит только один кедр, а не видит нашего сада — одного из лучших достижений. Раскройте ваши глаза, предыдущий оратор, и вы увидите сад — он рядом с нами. И сад лучше всяких слов опровергает все сказанное вами. Вы расписывали ужасы, из мухи делали слона, совершенно забыв, что большинство присутствующих были свидетелями тех фактов, которые вы с таким искусством преувеличиваете. Мы все знаем, что то стадо овец, о котором вы говорили, вовсе не стадо, не сотни и не десятки, а всего семь овец, взятых нами для опыта. Овцы действительно пали, но виноват в этом был не товарищ Молодцев, который не дочитал статьи до конца, а предыдущий оратор, который, как мы убедились, прочитал статью до конца и не предупредил нас. Чем же объяснить этот факт, чем объяснить то, что предыдущий оратор, зная о наших ошибках, зная заранее, что овцы падут, не предупреждал нас, а ожидал того момента, когда можно будет выступить, позлорадствовать и посмеяться над ошибками товарища Молодцева. Меня интересует также, почему предыдущий оратор «ошибки» и увлечения колхоза приписывал одному товарищу Молодцеву? Разрешите же эти ошибки не считать за ошибки. Скажите, разве ошибкой является свинарник, выстроенный на пятьсот (а не на тысячу, как говорил предыдущий оратор) свиней, когда у нас сто восемьдесят свиней? Вы знаете, как быстро увеличивается при хорошем уходе свиное стадо. Было бы странно, если бы мы стали строить свинарник на пятьдесят голов, когда у нас через год будет триста или триста пятьдесят. Вопрос об избе–читальне, прежде чем разрешить, мы поставили перед всей массой колхозников, и вся масса, как один человек, сказала: строить, все крестьяне за постройку, а наш учитель, наш общественник выступает против постройки клуба. Ошибки у нас были, но смешно наши достижения выдавать за ошибки. Предыдущий оратор отвлек наше внимание от того вопроса, ответ на который мы должны дать, не замедля. Я имею в виду пчеловодство. У меня нет никаких сомнений, что пчеловодство привьется у нас. Относительно замены наших маток матками кавказских пчел, по–моему, возражения быть не может. Только предварительно надо будет еще раз посоветоваться с нашим агрономом и соответствующими специалистами. Нужно выяснить, привьются ли в нашем климате кавказские пчелы, смогут ли они здесь развиваться? Все.