Короткий роман накануне дефолта - [11]

лёгкие получат хорошую тренировку.

Выйдя из подъезда, Аникин поздоровался с дворником и консьержкой, беседовавшими о чём-то своём у крыльца, и неспешным шагом направился к

остановке общественного транспорта.

Во дворе было спокойно и тихо – дом его стоял в глубине небольшого

микрорайона, расположенного в стороне от шумных магистралей города.

Позднее утро в таких дворах почти ничем не отличается от раннего – так же

безлюдно. Собачников и собак на детской площадке сменяют

немногочисленные мамаши или няньки с детьми, а так всё то же, только

освещение чуть поярче.

Между тем погода и правда оказалась превосходной: не холодно, не

жарко, но бодро. Грех, конечно, сравнивать горный воздух первой половины

девятнадцатого века с городским воздухом конца века двадцатого, но в

пасмурную погоду и сегодня в некоторых отдалённых районах Москвы – а

Аникин жил именно в таком районе – иногда под хорошее настроение

вспоминается известное лермонтовское выражение: «Воздух чист и свеж, как

поцелуй…». Впрочем, прервём цитату – за подобное сравнение нынче могут

приписать и склонность к педофилии. О, времена…

В газетном киоске, стоявшем рядом с автобусной остановкой, у давно

знакомой киоскёрши Илья Иванович приобрёл последний номер

«Коммерсанта». Женщина подала ему газету с нескрываемым недоумением

во взгляде – этот молодой симпатичный мужчина уже несколько лет подряд

покупал у неё только один и тот же еженедельник, публиковавший

подробную программу телепередач. И действительно, Аникин почти не

читал газет и журналов, а по телевизору лишь изредка, не чаще двух-трёх раз

в неделю, смотрел кино. Сведения случайного характера, льющиеся из СМИ, искренне полагал он, отвлекают от работы мысли и снижают остроту

ощущения жизни, а если не нарушать собственных правил, то по-настоящему

необходимая информация никогда нас не минует.

Зачем же тогда было брать эту газету? Он и сам толком этого не понял.

Может быть, для того, чтобы войти в потерянный за последние месяцы ритм, осуществив какое-то стандартное действие, характерное для делового

мужчины. Но это лишнее действие! Поймав себя на том, что сделал нечто

совершенно бесполезное и нарушившее правила и ритуал, он, чертыхнувшись, тут же свернул газету в трубочку и выбросил в урну, но

поздно – руки были в типографской краске. Возникла неучтённая капля зла –

следствие неадекватного поступка!

Чистый носовой платок пачкать и комкать не хотелось, в сознании же, как сигнал тревоги, загорелась фраза: «Вот тебе и наказание за нарушение

принципов! Не расслабляйся!» Но в этот момент он увидел, что к остановке

подъехали «Жигули» шестой модели. Это явно был охотящийся за поздним

утренним клиентом частник. Таксисты любят поздних утренних клиентов –

они, как правило, состоятельны и никогда не торгуются, поскольку чаще

всего спешат на какой-нибудь бизнес-ленч.

Тут же забыв о газете и грязных руках, Аникин устремился к

«шестёрке». Открыв дверцу и не спрашивая разрешения, он сел в машину и

сказал важным тоном не терпящего возражений господина:

- Здравствуйте, к бару-ресторану «Пиккадилли», пожалуйста, Калужская

площадь, один. Плачу тридцать рублей.

Сумма, предложенная им, несколько превышала существующие

расценки. Назвал же он её, дабы важность его не была тут же поставлена

водителем под сомнение. Кто-то, возможно, считает, что главное для

достижения успеха в жизни – всегда себя вести уверенно, на самом деле

безапелляционное поведение по отношению к окружающим имеет смысл

лишь в том случае, если вы демонстрируете реальную готовность оплачивать

свои счета.

- Возьмите, - с неожиданно доброй интонацией сказал женский голос.

Повернувшись к водителю, Аникин увидел, что это была приятная

интеллигентная дама лет сорока пяти. Она смотрела ему в глаза и, улыбаясь, протягивала пакетик с одноразовой гигиенической салфеткой. Машина

тронулась. Через минуту руки его были чисты, хорошее расположение духа

вернулось, и он с удовлетворением подумал: «Будем считать, что легко

отделался, а предупреждение принято к сведенью!»

Заторы были умеренными (все, кто вынужден ежедневно отдавать кусок

своей жизни работе, уже с час как освободили проезжую часть и допивали

вторую чашку кофе в своих офисах), и через двадцать минут «шестёрка»

подъехала к «Пиккадилли». Аникин расплатился, пожелал удачного дня

своей заботливой извозчице и вышел из машины.

На улице он достал телефон и посмотрел, который был час, – не брать

часы на первую встречу с возможным клиентом тоже есть часть ритуала.

Времени было десять часов сорок минут.

Он рассчитывал на эти двадцать минут – на них приходилась настройка

на начальное действие в предстоящем деле. Содержание этого действия

состояло в том, чтобы подвергнуть Купавина психологической обработке, необходимость которой проистекала из следующего: в каждом заказе, принесённом Севой, лежал его карьерный интерес, обычно не имевший