Короткие встречи с великими - [44]

В мае 1975 года, на 30-летие Победы, я побывал в Копенгагене. На прощальном обеде, данном в честь нашей делегации, присутствовал и Бидструп. Я стал рассказывать ему о нашем знакомстве в 1952 году; оказалось, что он хорошо помнит свой первый приезд в Советский Союз и мою майскую экскурсию. На прощание он подарил мне недавно изданный альбом своих рисунков с тёплой надписью, а самое главное – с двумя моментально нарисованными смешными рожицами – своей и моей. Удивительно, как одним росчерком фломастера Бидструп сумел отразить все характерные недостатки моей внешности. Свершилось давнее предсказание: «Он вас так нарисует, что плакать будете».

Рисунки и дарственная подпись X. Бидструпа на альбоме его карикатур

Последний раз я видел его в мае 1985 года, когда к 40-летию Победы вместе с группой ветеранов войны посетил на советском теплоходе Норвегию и Данию. В Копенгагене Бидструп участвовал во встрече с нами, был на нашем теплоходе. Этот добрый, отзывчивый человек всегда старался засвидетельствовать симпатию к нашей стране.

А жизнь его стала нелёгкой: тяжело, неизлечимым недугом заболела жена, верный его друг. Возвращаясь с одинокой прогулки по Копенгагену, я увидел с верхней террасы парка, как по набережной медленно гуляли два старика: поседевший, согбенный Бидструп бережно поддерживал свою едва передвигавшую ноги полупарализованную жену. Самому художнику было 73 года, время согнуло его.

Я не подошел, не окликнул. Картина была грустной; на моих глазах ещё недавно бодрый, крепкий человек как бы завершал свою, в общем-то, удачную и полезную жизнь. Подумать только: в мае 1952 года я едва не принял его за студента! Ни награды, которыми он был осыпан, ни достаток, ни взрослые, хорошие дети не могли остановить, выражаясь банально, «неумолимый бег времени».

С такими грустными мыслями я вернулся на теплоход.

Отто Гротеволь

Отто Гротеволь

Ещё до образования ГДР, в ноябре 1948 года, ВОКС принимал очень представительную делегацию немецкой общественности из обеих частей Германии – восточной и западной. В состав делегации входили представители всех политических партий советской оккупационной зоны. Возглавлял делегацию Отто Гротеволь – сопредседатель (вместе с Вильгельмом Пиком) Социалистической единой партии Германии, недавний лидер Социал-демократической партии всей Германии, членом которой состоял с 1912 года[48]. До 1933 года Гротеволь был депутатом Рейхстага от социал-демократов.

Гротеволь обладал всеми данными для руководящего политического деятеля: мягкое, умное, интеллигентное лицо, солидные фигура и походка, отсутствие какой-либо суетливости, приятный, звучный голос и умение публично говорить. Это внешне, а внутренне – незаурядный ум, способность спокойно и аргументированно выражать свои мысли и взгляды, внимательно выслушивать собеседника, отличная память. После дёрганых истериков и самовлюблённых позёров типа Гитлера и Геббельса такой человек не мог не импонировать усталому и пресыщенному политическими посулами немецкому обывателю. Немцы, близко знавшие Гротеволя, говорили мне, что даже убеждённый политический противник после беседы с ним уходил если не переубеждённым, то несколько смягчённым и поколебленным в своих позициях. Характерно, что западногерманская буржуазная пресса в отношении к Гротеволю воздерживалась от крепких выражений и сохраняла внешний такт.

С этим человеком мне пришлось по указанию начальства провести подряд три отпуска (не моих, разумеется, а его), когда его приглашали на отдых в Советский Союз. В качестве единственного сопровождающего, переводчика и развлекателя-собеседника я был с ним рядом с утра до вечера. Разумеется, и отлучался, когда не был особенно нужен, и отдыхал один.

Если это можно назвать работой, то работу приятней трудно придумать. Во-первых, я пользовался всеми благами, доступными высокому государственному деятелю и совершенно незнакомыми миллионам таких «винтиков», как я. Начать с того, что ездили мы на курорт в комфортабельном салон-вагоне, встречать который на промежуточных станциях выходило местное начальство – без вступления в контакт. Само собой разумеется, при салон-вагоне была своя кухня, продукты и первоклассный повар. Если летели самолётом, то это был спецсамолёт только для гостя с наилучшим экипажем. На курортах в нашем распоряжении в любое время был шикарный ЗИЛ; на нём мы ездили осматривать местные достопримечательности. Иногда ЗИЛом для своих нужд пользовался и я. Проводились лечение и процедуры – ими я тоже не пренебрегал. Время проводили в прогулках, игре в теннис, чтении, беседах. Мне выделялся отличный номер с ванной, где помимо обычной воды текла и подогретая морская, с постоянно пополняемым запасом фруктов, минеральных и фруктовых вод. Вечером – кино, концерт или театр. Телевизоров тогда ещё не было.

Первый отпуск проводили в санатории «Красные камни» в Кисловодске, второй – там же плюс Сочи («дача Блинова»), третий – в Гагре, на «Холодной речке». Тут был наивысший комфорт: вся усадьба, бывшая сталинская, была отведена только Гротеволю. Для кинозала я за день заказывал по своему усмотрению кинофильмы из толстого каталога. Обычно в вечер смотрели два фильма.