Короткие Рассказы - [2]

Я взял его на руки, и он превратился в оранжевую бабочку, которая помахала крилями и застыла без жизни - как все, к чему я когда-либо касался. Так закончился самый красивый, но и самый грустный период моей жизни - так закончилась Осень.

Вместе с ней я канул в забвение.

Ты ведь видела это все, когда смотрела в самые живые в мире глаза человека, который родился мертвым? Ты ведь видела жизнь, какой она есть. Видела собаку, сбитую машиной - истекающую кровью, мочой и дерьмом, купающуюся в них, захлебывающуюся ими, видела, знаю. Видела, как ее глаза заносит пеленой и знала, что ее больше нет, хоть тело еще двигалось. Видела, как муха едет по железной полоске рельс и падает. Видела, как по рельсам шла босоногая девушка с фиолетовыми волосами, и дерзкий темноволосый сорванец помогал ей держать равновесие.

Видела, я знаю.

И все же не смогла, вобрав в себя весь мир, стать свободной. Все мои подарки лишь заставили тебя потяжелеть, ведь крылья - лишнее бремя для того, кто не умеет летать.

Я не говорил тебе никогда, но я свои собственные крылья тебе подарил. Оторвал и подарил. Пришлось отрастить себе новые.

Чему же я удивляюсь.

Когда-нибудь я прощу тебя и полюблю твою память. Тогда я перепишу рассказ о нас. Как же он будет начинаться? Ах, да, вот так:

«Когда-то, давным-давно, но не давнее вчерашнего дня, мы были детьми...»

С тех пор, как

С тех пор, как она ушла. "Дафна"

С тех пор, как она ушла, он перестал замечать фиолетовые предметы, если только его внимание не обращали на них.

Он начал иногда кончать раньше времени, и перед сексом его всегда брала мелкая дрожь.

Он начал чаще мастурбировать и реже заниматься сексом.

Он не мог закончить ни одного начатого дела.

Потребовалось очень много смелости, чтобы во всем этом признаться.

Стоит тебе признать свою слабость, выманить и выпустить ее, чтобы больше не пускать внутрь, найдется достаточно мелких и трусливых щенков, которые осмеют тебя, и твоя слабость как пугливая мышь заберется еще глубже.

Не все вампиры сосут кровь. Некоторые питаются жалостью, некоторые - страхом, а некоторые просто тем, что поганят жизнь другим. Самые гнусные - те, кто выпивают твое время. Ведь время - это мы сами, вся наша жизнь, удовольствие и боль, жалость и восхищение.

С тех пор, как она ушла, он стал все больше и больше зарываться в воспоминаниях.

Но однажды - через пару лет - понял, что больше нечего помнить. Чего же стоят отношения, от которых со временем даже воспоминаний не остается?

Он перестал видеть сны. Перестал говорить о себе в первом лице.

Когда-то он встречал во сне девушек, влюблялся в них, спал с ними, гулял в парках. Он был счастлив... во сне.

Это - проклятье одиноких людей. Потом он просыпался, и плакал, потому что знал: через час душ смоет последние воспоминания, и ничего не останется.

Наверное, в нем скопилось слишком много нежности.

Когда-то он всречал наяву девушек, влюблялся в них, спал с ними, гулял в парках. Он был счастлив... наяву.

Это - проклятье одиноких людей.

С тех пор, как она ушла. "Анна"

С тех пор, как она ушла, он перестал доверять своим чувствам.

Если она смогла так просто вести двойную игру, если он настолько захотел быть слепым, все еще может повториться.

Все обязательно повторится.

Дело не в том, что он не доверяет людям: он перестал доверять своему доверию. А от людей просто перестал ожидать чего-либо.

Он принимает каждое новое предательство, как что-то нормальное и далекое.

С тех пор, как она ушла, он перестал привязываться к людям. Теперь никто не может ему навредить. Потому что больше никто не знает его.

Однажды он подумал, что хорошего было в их любви, и понял - ничего. Пирог рано утром в День Святого Валентина, закрытые конверты с письмами на все случаи жизни - все это были идеи, ловко подброшеные ей им самим. Все это могло случиться, будь кто угодно на ее месте. Но не случалось и не случится.

Он никогда не говорил те же самые слова разным девушкам.

Лишь в одном месте она смогла его удивить, доказать, что она не машина-кукловод, предсказуемая до боли. Когда обманула его.

Со временем он начал страшитья мысли, что и здесь в глубине души не был удивлен. Что и его смерть, уход с ее сцены были его же собственными идеями. Когда-то он был уверен в обратном. Но время стирает линии, и образы становятся глубже, хоть и обманчивее.

Он начал быстро уставать, быстро падать с темпа. Теперь он часто срывается, кричит.

Теперь он не страшится одиночества. Ему больше не одиного с собой. Закурив сигарету, он смотрит в монитор.

Говорят, если очень внимательно посмотреть в его глаза, то можно увидеть глубоко внутри осколки разбитого стекла. Романтичные доброжелатели говорят, что это его сердце.

А он знает, что это. Всего лишь битое стекло, которое не нужно трогать, чтобы не было больно.

С тех пор, как он ушел.

Теперь он знает ответ твой вопрос. ДА, Джек, ДА.

Когда он уходил, щурясь в темноту, надеялся, что ты понял, что не можешь держать зла на него.

Когда-нибудь он поймет, что никогда никуда не уходил. И куда же дойдешь, когда тебе некуда идти?

ДА, Джек, ДА.

Я, смерть или Дао Безразличия

Я - ...

- Я одинок?

- Да, я одинок.