Короткая глава в моей невероятной жизни - [60]

– Если это так, тогда, думаю, я принимал верные решения.

Я обратила внимание на кисти его рук. Они были большими, мощными и абсолютно неподвижными – он держал руки по бокам. Мои же, как я заметила, дрожали.

– При всем должном уважении, реббе, я не согласна.

– Это твой выбор.

Вот теперь наш разговор был окончен. Я развернулась, вышла из дома реббе и отправилась домой. Я бы солгала, если бы не сказала вам, что крошечная часть меня воображала, будто для меня возможно слезливое воссоединение с этим мужчиной. Что мы найдем что-то общее между нами и придем к своего рода отношениям дедушки с внучкой. Но теперь я знаю, что это была лишь фантазия. Детская фантазия. За этот год я узнала достаточно, чтобы понимать, что жизнь может удивить, но обычно не так, как мы себе это представляем.

Мне удалось закончить школьный год с приличными оценками. Изучение словарных слов оправдало себя. Я получила высшую оценку по SAT. Я должна пройти в выбранный мной колледж. По крайней мере, так говорит мистер Макадамс.

Зак все лето работал в Органическом Оазисе, а также проходил практику при реббе Кляйне в храме Исайи. Я работала в летнем дневном лагере в Бостоне. Мы проводили вместе выходные и некоторые вечера, пользуясь каждой предоставленной возможностью. Клео и Дариус расстались. Она узнала о еще одной вечеринке и еще одной девушке, и на этот раз слезы не возымели на нее воздействия. И хотя я знала, что так и будет, с первого дня, мне не доставил никакого удовольствия тот факт, что я оказалась права. Мне было очень жаль Клео. Это лето было для нее очень нелегким, но сейчас наконец она пришла в себя.

Через две недели начинается новый учебный год, и я с нетерпением жду, когда пойду в двенадцатый класс. Буду проводить больше времени с Заком. Буду смотреть, как Джейк играет за школьную команду по футболу. Узнаю, что дальше случится с Клео. Займу свою новую позицию редактора отдела в «Gazette». Но не продолжу играть свою роль в Студенческом союзе атеистов. Я планирую выйти из него, как только вернусь в школу. Не то чтобы я нашла Бога или религию, но вот что я осознала: я не настоящий атеист. Не думаю, что вообще когда-либо им была. Мои мама с папой являются ими, и я люблю их за это. Но я слишком многого не понимаю или не могу объяснить, и у меня нет непоколебимой веры в отсутствие высших сил. Для меня остается слишком много вопросов, и я лишь начинаю длительный поиск ответов.

Сегодня вечером я со своей семьей. Мы проводим выходные в Уэллфлите в маленьком розовом доме с подъездной дорожкой из щебенки и крыльцом, с которого открывается вид на воду, – теперь он принадлежит мне.

Летняя жара начинает спадать. Этим вечером дворик наполнен звуками птиц, шныряющими среди сосен. Это вечер пятницы. И так как этот дом был, ни много ни мало, частью Ривки, сегодня, прежде чем приступить к старательно приготовленному папой ужину за старым деревянным столом, мы зажигаем свечи, пьем вино и едим халу. Запинаясь, мы читаем молитвы в окружении всех ее вещей.

Ривка заменила фотографию над камином на новую, из ее последних работ. Думаю, это тот же пляж. То же место с морем, песком и травой. Но эта фотография сделана в конце дня, и она уже не наполнена движением, а отображает затишье. Спокойствие. Умиротворение.

После ужина я выхожу на улицу и глубоко вдыхаю соленый морской воздух. Я поднимаю взгляд к небу, которое только начинает темнеть и открывать звезды. Я думаю о Ривке. Представляю ее сидящей на кухне. Стоящей на переднем крыльце. Я думаю о Ривке. Представляю Ривку. Воссоздаю в мыслях образ Ривки.

Я помню ее.

Благодарственное слово

Спасибо.

Моему дорогому другу и агенту, Дугласу Стюарту, за все то, на перечисление чего на этой странице не хватит места.

Венди Лэмб за веру в меня и эту книгу, а также за ее непоколебимый энтузиазм относительно этой истории, даже перечитывая ее снова, и снова, и снова.

Моей семье за их поддержку и ободрение, особенно Мэри Лелевер и Энн Сокач, прочитавших эти страницы почти сразу, как только они были написаны.

Брендану Халпину за его бесценные экскурсы и за то, что постоянно развлекал меня своими письмами и очередными эпизодами из своих прекрасных романов.

Ноа Штольценберг-Майерс, моей первой юной читательнице, за то, что провела летние каникулы за чтением раннего черновика этой книги.

И наконец, моему любящему мужу и заядлому читателю, Дэниэлу Сокачу, который только и делал, что подбадривал меня, и был достаточно добр, чтобы не донимать меня разговорами о необходимости найти настоящую работу, пока я была занята написанием этой истории.

Вопросы для обсуждения

В начале романа Симона говорит, что никогда не хотела ничего знать о своей родной семье. Ей неинтересна родная семья или это то, чего она не хочет знать?

Как вы думаете, почему родители Симоны хотят, чтобы она познакомилась с Ривкой?

Могут ли друзья Симоны понять, через что ей приходится пройти? Можете ли вы выделить моменты в этой книге, когда им отлично удается поддержать ее? И моменты, когда Симона также проявляет себя как хороший друг?

Почему Симоне не нравится Дариус? Чем отношения между Клео и Дариусом отличаются от отношений между Симоной и Заком?