Короткая глава в моей невероятной жизни - [46]

Это был просто провал, знаю.

Он: Звучит отлично…

Тут на моем лице появляется широкая безумная улыбка, которую, несмотря на все мои усилия и голос Клео, звучащий в моей голове, я не могу сдержать.

Он: … но у меня не получится. Мне очень хотелось бы пойти, но я буду не в городе. Поеду к брату, который учится в колледже.

Я: А, понятно. В следующий раз.

Он: Имеешь в виду на следующий день рождения Джеймса?

Я (смеясь): Если ты думаешь, что сейчас получишь приглашение на следующий день рождения Джеймса, то ты сошел с ума.

Он: Так что за следующий раз?

Я: Люди говорят так из вежливости.

Он (пожимая плечами): О. Мне на самом деле жаль, что я не смогу пойти. Ты можешь считать, что еда у них не восторг, но я обожаю баклажаны с пармезаном.

И тут до меня доходит, что я только что в первый раз пригласила парня составить мне пару и получила отказ.

Я: Ладно, увидимся.

Я быстро выхожу из офиса «Gazette», покидаю территорию школы и сбегаю домой.

В день вечеринки на меня накатывает депрессия. Вы ведь понимаете почему, да? Потому что у всех кто-то есть, а я совсем одна. Бедная я, бедная. Я сижу на чердаке, пытаясь решить, что мне надеть, а потом понимаю, что это совсем не важно, ведь на меня все равно никто не посмотрит. Такое ощущение, будто у всех, кого я знаю, есть кто-то, ради кого стоит наряжаться, кому можно позвонить и вместе спланировать, как сегодня добраться до ресторана, с кем можно поехать на машине, жалуясь на то, что по радио никогда нет ничего приличного послушать. Сэм забирает Джейка. Дариус забирает Клео. Я не хочу ехать одна. Так что я звоню Джеймсу. Он говорит, что будет счастлив, если я его заберу, но я должна приехать заранее, чтобы у меня было время зайти в дом – его отец сфотографирует, как я прикалываю ему бутоньерку.

Я еще раз звоню в ресторан, чтобы подтвердить нашу бронь, и говорю им, что нас будет пятнадцать, а не шестнадцать. Спускаюсь вниз и нахожу маму с папой читающими на диване. Ее ноги у него на коленях, и он бездумно потягивает пальцы ее ног.

Папа поднимает взгляд от книги:

– Выглядишь сегодня чудесно, милая.

На мне джинсы, черные ботинки и коричневая футболка с длинным рукавом. Но я получила от Ривки новую помаду, после того как раз десять сказала, что мне безумно нравится цвет ее помады, и сегодня окрасилась ею в первый раз. Я знаю, что он мой папа и это то, что папы говорят своим дочерям, особенно когда задействуют свои отцовские способности при обнаружении того факта, что их дочери чувствуют себя особенно ранимыми, но мне приятно слышать, что для кого-то я выгляжу красивой. Даже если это всего лишь мой папа.

– Так что вы, два тусовщика, собираетесь делать сегодня вечером? – спрашиваю я.

Мама смотрит на папу, и они оба пожимают плечами.

– Не знаю. Поедим немножко. Может, посмотрим кино, – говорит она.

Они улыбаются друг другу. Они выглядят так, словно могли бы просидеть вот так на диване всю ночь, с ее ногами на его коленях, не вставая, и это был бы совершенно идеальный вечер.

– Итак, Сэм и Джейк идут на ужин… – говорит папа.

Конечно, Сэм и Джейк идут на ужин. Мама с папой уже это знают. Подозреваю, что папа надеется этим упоминанием о Сэм спровоцировать меня на какой-то комментарий о Сэм с Джейком и их новых отношениях, но я на это не ведусь. Он должен понимать. Я не собираюсь обсуждать с ними личную жизнь Джейка, и надеюсь, если бы у меня была личная жизнь, Джейк не стал бы обсуждать ее с мамой и папой. Я не слишком хорошо знаю Сэм. Мне немного дискомфортно находиться рядом с ней, потому что мы учимся с ней в одном классе и она встречается с моим младшим братом, но она кажется очень славной, и Джейк выглядит вполне счастливым (хотя, если честно, не могу припомнить момента, когда бы Джейк не выглядел счастливым), и хотя я и чувствую себя одиноко сегодня, думаю, это замечательно, что они нашли друг друга. Но все, что я говорю маме с папой, это:

– Я поехала за именинником.

И целую их обоих с пожеланием доброй ночи.

Подъехав к дому Джеймса, я звоню ему по мобильному, так как считаю, что сигналить грубо и мне не нравятся его родители, потому что они заставили его чувствовать себя ужасно, когда он наконец набрался смелости, чтобы признаться им в своей ориентации, а это, насколько я знаю, было самым сложным, что ему когда-либо приходилось делать, поэтому я хочу встретиться с ним на улице. Он просит меня зайти, говорит, что он еще не готов и что дома никого больше нет.

Я нахожу Джеймса в его комнате, он только что вышел из душа и стоит перед зеркалом в голубых джинсах. Я знаю, что после школы он ходит в спортзал, но сейчас выглядит щуплым, как никогда.

– Мне нечего надеть, – говорит он.

– Ну, к счастью для тебя, сегодня твой день рождения, – говорю я и протягиваю ему свой подарок.

Это футболка с надписью «Королева выпускного бала», такая же, какую я сделала для Клео, только сшитая не из обтягивающего материала, отлично сидящего на девушке с грудью, как у нее. Она свободного кроя, темно-синяя с золотыми буквами.

– Ты знаешь, что я всегда хотел иметь такую футболку, – говорит Джеймс, быстро натягивает на себя белое термобелье с длинными рукавами, а поверх него мою футболку.