Коронованная демократия. Франция и реформы Наполеона III в 1860‑е гг. - [13]

Подлинный расцвет переживает банковское дело – правительство поощряло рост кредитных учреждений (которые были рассчитаны на широкие массы – от промышленников до рабочих), крупных банков (стоит вспомнить влиятельнейших банкиров Шнейдера, братьев Перейр, Лессепса и Перье); огромные состояния наживаются благодаря биржевым играм и спекуляциям. Это были рискованные, однодневные игры, нацеленные на сотворение «денег из воздуха», подчас приносившие в карманы больший доход, нежели реальный сектор экономики. Биржевые спекуляции Франции того времени можно сравнить разве только с американским необузданным финансовым бумом до обвала 1929 г. Деньги, нажитые путем подобных операций, редко вкладывались в развитие промышленности. Одновременно правительство проводит политику поощрения и все большей либерализации акционерных обществ: так, в 1863 г. был принят закон, согласно которому общества, чей капитал не превышал 20 млн франков, освобождались от предварительной регистрации правительством, а в 1867 г. ограничения объема капитала вовсе были сняты – это давало практически полную свободу предпринимателям. При мощной правительственной поддержке создаются несколько крупных банков, чья цель – предоставлять финансовую помощь молодым промышленным предприятиям (приоритетными были угольная, солевая и металлургическая промышленность и железнодорожные компании), а также открывать доступные кредиты для средних слоев. Огромной и наиболее влиятельной структурой был «Crédit mobilier», ставший хозяином практически всех железных дорог Франции, предоставлявший займы железнодорожным компаниям Австрии, России и Испании, финансировавший разработки месторождений полезных ископаемых в нескольких государствах Европы, контролировавший крупнейшие сделки с недвижимостью, финансировавший заокеанские экспедиции и развитие инфраструктуры в колониях. Одной из фундаментальных идей Наполеона III было «всеобщее избирательное право капиталов»[58] – доступ к банковскому кредиту каждого гражданина вне зависимости от социального слоя, ибо равноправие политическое неразрывно должно быть связано с равноправием экономическим. Но в реальной жизни все складывалось иначе – далеко не каждый мог выплатить высокие процентные ставки по кредитам, они были доступны в основном для крупной буржуазии. Оформляется и расширяется целая социальная прослойка рантье, те, кто благодаря играм на бирже и выгодным процентам с банковских вкладов может позволить себе жить только на ренту. Тем не менее экономика Франции была все еще уязвима для негативных воздействий: «финансовые пирамиды» и благоприятные условия внешнего обмена зависят и от ситуации на более стабильных мировых рынках, и от дипломатии в отношении европейских соседей.

И все же при Наполеоне III буржуазия добивается главного: свободы предпринимательской деятельности, возможности легкого дохода и относительной стабильности и поощрения со стороны государства. Некоторым современникам подобная политика представлялась значительным социально-экономическим достижением; как отмечал один из лидеров либералов Эмиль Оливье, «бонапартистский переворот осуждала лишь кучка стариков; зато его последствия дали стране преимущество в промышленности, торговле, банках, предоставили новые места рабочим, ликвидировали беспорядок и установили безопасность»[59]. Один из современников и горячих сторонников реформ 1860-х гг., публицист Максим дю Кам, характеризовал первое десятилетие империи как период капиталистической эйфории: «внезапно буржуазия теряет страх перед большими цифрами, долгосрочными планами и зависящими от них финансовыми обязательствами. Возбужденная возможностью создавать и желанием выигрывать, охваченная лихорадкой спекуляций, она бросается в авантюры без уверенности в завтрашнем дне – после нескольких лет беспорядков, когда приходилось просчитывать и угадывать наперед. Дух предпринимательства восторжествовал во всех сферах общества…»[60]. Безусловно, подобная картина была радужной в глазах обеспеченных слоев общества, почувствовавших свободу экономической деятельности и легкий путь к обогащению; но для крестьян и рабочих ситуация мало изменилась.

Мелкое кустарное сельское производство не выдерживает натиска крупной промышленности, тем более поддерживаемых государством отраслей: все большее количество сельских рабочих начинает переселяться в города. Это ведет не только к концентрации и дальнейшему становлению класса пролетариата, но и к установлению региональной специализации в тяжелой промышленности, а также в традиционных аграрной и текстильной отраслях. Мастерские в деревнях и маленьких городах распадаются под влиянием развития новых технологий: на смену устаревшим инструментам приходит новейшее механизированное оборудование, которое приобретают крупные промышленники и таким образом переманивают к себе бывших ремесленников. Однако процесс сосредоточения в городах текстильной отрасли идет значительно медленнее, чем аналогичные процессы в тяжелой и добывающей промышленности: так, в середине 1860-х гг. ремесленный сектор все еще производит 70 % текстильной продукции