Коронная башня. Роза и шип - [46]

– Я тебе не слуга! Тоже мне, нашел провожатого!

Юноша злился, глаза его сверкали яростью, но Адриан был старше и явно сильнее, к тому же Энгдон не мог не заметить мечей, а потому, в отличие от ученика возле скамейки во дворе, не стал продолжать разговор.

– Это была «Утренняя звезда», – на ходу бросил Энгдон через плечо.

– Магнезия, – пробормотал второй юноша.

– Твой друг? – Адриан протянул руку и помог студенту подняться.

– Энгдон – дворянин, – объяснил юноша.

– А ты нет?

Юноша удивленно поднял брови.

– Шутишь, что ли? Я сын купца. Шелк, атлас и бархат, которые… – он с несчастным видом потряс свою мантию, – теперь грязные.

– Адриан.

– Бартоломью. – Юноша пожал его руку, забыв про мантию. – Я могу проводить тебя к профессору, если хочешь.

– Очень любезно с твоей стороны.

– Да мне не трудно! Нам сюда.

Бартоломью взбежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки зараз. На втором этаже он свернул в коридор, затем еще в один и, остановившись перед дверью в самом его конце, постучал в нее кулаком.

– Профессор, к вам посетитель, – громко объявил он.

Через некоторое время дверь отворилась, и на пороге показался человек весьма преклонного возраста с седой бородой и в очках. Все сведения Адриана об Аркадиусе сводились к детским воспоминаниям о незнакомце, который несколько раз навещал его отца. Он всегда появлялся неожиданно, гостил несколько дней, а затем так же внезапно уезжал, часто даже не попрощавшись. Он показывал волшебные фокусы, чтобы позабавить деревенских детей, мановением руки заставлял распускаться цветы и зажигал свечи, а однажды утверждал, что вызвал дождь, хотя в тот день небо и так было затянуто тучами. Адриану нравился этот старик. Он всегда был весел, учтив и куда дружелюбнее вечно хмурого отца. Вскоре после смерти матери – Адриану тогда было шесть лет – Аркадиус приехал в последний раз. Они с Данбери беседовали до поздней ночи. С тех пор он больше не появлялся, а отец никогда не вспоминал о старике.

Адриан сделал шаг вперед.

– Здравствуйте, я… – начал он.

Аркадиус жестом остановил его, погладил свою бороду и, чуть приоткрыв рот, провел языком по зубам.

– Старики никогда не меняются так сильно, как молодежь. Мы меняемся постепенно, как деревья наращивают новые кольца, – тут появилась новая морщинка, там стало немного больше седины, – но молодые как будто превращаются из гусениц в бабочек. Словно за одну ночь становятся совершенно новыми людьми. – Он покивал, широко улыбаясь. – Адриан Блэкуотер, как же ты вырос! – Затем повернулся к юноше и сказал: – Благодарю, Бартоломью. И кстати, это все же была «Утренняя звезда», но белая, а не красная.

Юноша замер от изумления.

– Но…

– Иди-иди, – выпроводил его старик. – Адриан, когда войдешь, будь добр, закрой за собой дверь.

Адриан сделал шаг и замер. То, что творилось в кабинете профессора, едва ли можно было назвать беспорядком. Это было воплощением хаоса, запертого в комнате. Она напоминала склад причудливых вещей, однако большую часть ее занимали книги. Адриан никогда не видел столько книг в одном месте. Полки простирались до самого потолка, и ни на одной из них не было свободного места. Не поместившиеся там книги были сложены на полу в гигантские стопки, походившие на шаткие, качающиеся колонны. Некоторые из них уже обрушились, и книги валялись по всему полу, будто останки древних руин. Между ними стояли бочки, бутыли и банки самых разных размеров. Из всех видимых щелей торчали камни, перья и засушенные растения. В углу, над клеткой, которую занимала семейка опоссумов, висело старое осиное гнездо. В других клетках обитали птицы, грызуны и рептилии, наполнявшие комнату писком, щебетом и стрекотанием.

Тем временем старик ловко пробрался сквозь кучи хлама в дальний угол кабинета и уже сидел на высоком табурете за маленьким деревянным столом. Адриан не успел заметить, каким путем воспользовался Аркадиус, и ему пришлось самому прокладывать себе дорогу. Ступая очень осторожно, он, преодолев многочисленные препятствия, наконец приблизился к профессору.

Аркадиус снял очки и начал протирать стекла тряпкой, по виду очень похожей на старый носок.

– Стало быть, ты получил мое письмо?

– Даже не представляю, как оно меня нашло. Я был в Мандалине, в Калисе.

– Ах… древняя столица Восточной империи. Ну и как там дела? Город еще стоит, полагаю.

– Частично.

– Теперь отвечу на твой вопрос: я отправил Трибиана ДеВоула разыскать тебя и передать мое послание. Этот человек не менее настырен, чем куратор церкви, к тому же он там родился и хорошо знает Восток.

– И все равно я не понимаю, как ему удалось меня найти и откуда вы вообще узнали, что я в Калисе.

– Магия.

– Магия?

– Разве отец не говорил тебе, что я волшебник?

– Отец вообще про вас никогда не говорил.

Аркадиус открыл было рот, затем помедлил и кивнул.

– Ах да, конечно. Могу себе представить. – Он подышал на вторую линзу и принялся протирать ее тряпкой-носком.

– Если вы умеете колдовать, почему бы не попытаться исправить себе зрение?

– А я и исправляю. – Аркадиус надел очки. – Вот, так гораздо лучше.

– Ну какая же это магия!

– А разве нет? Если бы я сейчас выстрелил из лука и убил Финеаса, лягушку в клетке позади тебя, ты посчитал бы это магией?