Корона из перьев - [23]
У нее дрожали руки. Хотелось ударить Вал как можно больнее, но она только отвернулась и рухнула на пол. Живот больно скрутило, однако голодная Вероника не сумела исторгнуть ничего, кроме желчи.
Вал принялась гладить ее по спине. Хотела утешить.
– Вероника, в древней Пире фениксы умирали постоянно, – ласково произнесла сестра. – Пока их учили, когда на них воевали, когда они жертвовали собой, падая с неба огненными метеорами. Главное – это жизнь анимага, наездника. Ксепира – просто питомец.
Просто питомец… Плюнуть бы ей в лицо! Вероника не могла даже пошевелиться. Ксепира была не просто птицей, не просто питомцем. Для Вероники она была будущим, целым миром, который в одно мгновение уничтожили.
Последний раз сестра утешала ее, когда убили майору.
Они бежали по крышам и по узким улочкам, пока наконец крики толпы не сделались едва различимы, а после и вовсе пропали вдалеке. Только тогда Вероника высвободила руку из сестриной хватки.
– Куда они ее забрали?
– К звездам, – ответила Вал, глядя в голубое небо, где не было ничего, кроме солнца. Странно было слышать эти слова от нее, ведь это майора учила, что после смерти душа отправляется на небо и живет среди звезд, становясь светом Аксуры во тьме ночи, где сама богиня сиять не может.
– Так значит… она… ее… – Вероника не договорила, боясь услышать правду, хотя знала, что от нее никуда не деться.
– Она мертва, ксе Ника.
– Уверена? – прошептала Вероника. При мысли, что она бросила бабушку на произвол судьбы, перед глазами все поплыло от слез. Молчание сестры Вероника приняла за подтверждение. – А кто сложит для нее костер?
Вал опустилась перед ней на колени.
– Не оплакивай мертвых, – как всегда мужественно сказала она, утирая сестренке лицо. – Плачь по живым, плачь по нам. Жить станет тяжелее.
– Но…
– Солдаты гибнут постоянно, Ника, и неважно, как майора любила притворяться нянькой, она была воином. Зато мы выжили, и это – главное. Она бы этого и хотела.
А сейчас, в холодной хижине, Веронику сжигал бушующим пожаром гнев. Вал знала, как подойти, где погладить, каких слов от нее ждут, но получалось у нее как у дурного лицедея, который декламирует эпос: движения и речь – заученные, не живые.
Вал не пролила ни слезинки, не прочитала ни молитвы и не сказала о бабушке ни единого ласкового слова. Порой Веронике казалось, что это оттого, что «бабушка» с ними не в кровном родстве. Она ведь была наставницей и дражайшей подругой матери, и когда дела их на войне стали совсем плохи, поклялась оберегать Вал и Веронику, случись что ужасное. И ужасное случилось: в Последней битве Войны крови мать и отец погибли.
В другое время Вероника убеждала себя, что Вал такая холодная и отрешенная не потому, что черства от природы, а потому, что прячет чувства глубоко в себе – ради выживания.
Но так обманывает себя лишь ребенок. Вал говорила и обращалась с другими как самый бездушный и жестокий человек. Ее душа была холоднее реки Аурис и такая же пустая, как колокол, звонивший на праздник солнцестояния. Неудивительно, что второй птенец умер, а Ксепира предпочла связать себя с Вероникой. Вал – как пустая оболочка, ее душе нечем было поделиться.
Сегодня Вероника впервые увидела сестру в истинном свете.
Отпихнув ее в сторону, она бросилась вон. Ей невыносимо было смотреть на Вал или – хотя бы мельком – на мертвое тельце на полу. Голова шла кругом, наваливалась слабость, а этого она себе позволить не могла.
Вал догнала ее во дворе, за домом.
– Вероника, – ее голос слегка дрожал. – Вероника, постой. Ты что это…
Увидев, как сестренка набирает поленья из дровницы у стены, Вал замолчала.
Вероника прошла мимо сестры, задев ее плечом, обратно к двери. У порога она чуть не остановилась. Ее трясло, но она стиснула зубы и заставила себя войти.
В глазах плыло от непролитых слез, но своего питомца Вероника видела.
Ксепира.
Яркого окраса птица не утратила: все те же огненно-красные перья и клюв цвета осеннего золота, – но, мертвая, она как будто сделалась меньше.
Обойдя тельце на полу, Вероника бросила поленья в очаг. Взметнулись искры, поднялось облако пепла, и Вероника глубоко вдохнула.
«Это еще не конец», – сказала она себе.
Подбрасывая дрова в огонь, Вероника услышала за спиной шаги. На Вал она внимания не обратила, только ворошила угли и поленья, чтобы огонь занялся быстрее и ярче.
Майора обучила ее многому и заодно рассказала, как воскресают фениксы. Эти птицы живут вечно, если только их не ранить смертельно. Те же из них, кому опостылела жизнь, выбирали огненную смерть – или воскрешение.
Майора рассказывала, что старейшей самке феникса было по меньшей мере лет двести.
– А то и больше! – восторженно добавила бабушка. – Она просто однажды объявилась. Ее разум был закрыт, что твоя крышка люка. Ни имени, ни хозяина. Такого длинного хвоста, как у нее, не знали летописи, и потому никто не мог точно определить ее возраста. Впрочем, она уж точно была постарше империи. Только вообрази, что ей довелось увидеть и пережить. Кто знает, может, она застала Темные дни, еще до появления королев и самого времени – когда Азурек призвал первых фениксов на сражение с Ноктом и его нескончаемой ночью, дабы принести в этот мир свет.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
Семнадцатилетняя Ревна работает на заводе, где собирают боевые машины. Однажды она проявляет неосторожность: ее уличают в использовании запрещенной магии, и теперь ей грозят обвинения в предательстве и тюрьма. Между тем ее сверстница Линне бросает вызов своему отцу-генералу и записывается в армию, притворившись… парнем. Ведь в армию не берут девушек. Вместо наказания обеим предлагают стать летчицами в первом женском отряде и отправиться на смертельно опасную операцию. Роман «Мы правим ночью», сюжет которого основан на реальной истории «ночных ведьм», русских летчиц времен Второй мировой войны, – удивительная книга о непростых дружеских отношениях, самопожертвовании и воле к победе вопреки всему.
Все чародеи злые – Элизабет знала это практически с рождения. Воспитанная в одной из Великих библиотек Аустермера, она выросла среди колдовских орудий – магических гримуаров, которые шепчутся на полках и гремят железными цепями. Если их спровоцировать, они превращаются в малефиктов из кожи и чернил. Но когда миру грозит опасность, Элизабет некуда обратиться, кроме заклятого врага – чародея Натаниэля Торна. Теперь они втянуты в многовековой заговор, а сама Элизабет начинает сомневаться во всем, чему ее учили, – ведь она обладает силой, о которой никогда не догадывалась, и будущим, которое никогда не могла себе представить.