Корона и эшафот - [7]
Дарнлей, живший некоторое время в согласии с Риччо, вскоре сделался его смертельным врагом. Человек честолюбивый и пустой, не отличавшийся ни кротостью, ни храбростью, ни умом, он очень скоро потерял любовь Марии Стюарт. Он ошибался в чувствах этого ветреного сердца. Он любил пить, проводить много времени на охоте, был груб и взыскателен. Он принуждал Марию Стюарт разделить с ним корону, то есть уступить ему половину верховной власти. Мария в пылу страсти обещала ему это. Но спустя несколько дней отказала в этом, быть может потому, что находила его неспособным или же потому, что уже не любила его. Не прошло и шести месяцев после замужества, как она уже утратила всякую привязанность к Дарнлею и даже старалась избегать его. Обманутый в своих честолюбивых замыслах, оскорбленный в своей привязанности, Дарнлей приписывал отчуждение от него королевы влиянию Риччо; он думал, что секретарь-итальянец был и советником ее, и любовником. «Я узнал, — говорил он, — что этот презренный Давид обесчестил мое брачное ложе». Поэтому Дарнлей решил отделаться от него. Свое горе он открыл двоюродному брату Джорджу Дугласу, который принял близко к сердцу воодушевлявшую его жажду мщения. Дарнлей послал Дугласа к лорду Рутвену, человеку смелому и гордому и желавшему возвышения своей фамилии, с просьбой принять участие в его мщении. Дело шло о том, чтобы убить Риччо и захватить силою корону. Хотя лорд Рутвен был в это время очень нездоров, однако же после непродолжительного колебания примкнул к заговору, в котором участвовали также лорд Линдсей и другие.
Заговор распространялся в глубокой тайне. Заговорщики вошли в тесное сношение с изгнанными из Шотландии лордами, а также и с Мерреем и пастором Ноксом. Собравшись на границе, они составили союз, который и подписали вместе с королем. В нем объявлялось, что королева совращена с пути злонамеренными людьми, в особенности итальянцем Риччо, поэтому король Дарнлей положил с помощью дворянства и других лиц овладеть этими врагами государства и в случае сопротивления уничтожить их. Дарнлей обязался своим королевским словом поддерживать и защищать своих соучастников даже в присутствии королевы и внутри дворца; графы же и лорды обещали поддерживать справедливые требования Дарнлея, быть друзьями его друзей и врагами его врагов, поднести ему корону, поддерживать протестантское исповедание и сражаться с его противниками. Копии с этого акта были посланы Сесилю, секретарю английской королевы. Елизавета, узнав о заговоре, и не подумала препятствовать ему. Между тем заговорщики собрались в столице Шотландии — Эдинбурге. Самые ревностные из них — пасторы Нокс и Крэг в своих проповедях призывали суд Божий на несправедливых временщиков и ссылались на Библию.
Все посчитали, таким образом, что врагом был фаворит-итальянец при дворе. Через день вечером в покои короля Дарнлея явились в сопровождении двухсот вооруженных людей Рутвен, Мортон, Дуглас и Линдсей. Комнаты короля были внизу, а покои королевы вверху. В 8 часов он поднялся к королеве по потайной лестнице в сопровождении своих соучастников. Все ворота и выходы дворца были заняты вооруженными людьми. Дарнлей первым вошел в маленькую комнату-кабинет королевы. Мария Стюарт сидела за ужином со своей побочной сестрой леди Арджиль и Давидом Риччо; здесь же был дворцовый комендант Роберт Стюарт, побочный брат королевы, лорд Крич, Эрскин и еще двое-трое придворных. Дарнлей встал сзади королевы, которая обернулась к нему, и они поцеловались. Через минуту после этого вошел Рутвен в латах, с лицом бледным и изнуренным болезнью; вслед за ним явились Джордж Дуглас и Патрик Беленден с кинжалами и пистолетами в руках.
Их появление в комнатах королевы в этот час и в таком виде заставило Марию Стюарт угадать мрачное намерение короля и заговорщиков. Она спросила у Рутвена, что привело его и кто позволил ему явиться к ней. Рутвен отвечал: «Вот этот Давид, который сидит здесь в вашей комнате, где он пробыл уж слишком долго. Не угодно ли Вашему Величеству удалить его?» «В чем заключается его проступок?» — спросила королева. «Он нанес, — возразил Рутвен, — величайшее и самое гнусное оскорбление чести Вашего Величества, королю, супругу вашему, и дворянству, и всему народу». Тогда королева отвечала ему, что если он желает обвинять Давида, то она предаст его лордам парламента, и повелела Рутвену удалиться под страхом наказания, как за измену. Но Рутвен, не слушая вовсе ее слов, подошел к Давиду, чтобы схватить его. Последний бросился к королеве с криком: «Государыня, я погиб! Спаси мне жизнь, государыня, спаси мне жизнь!» При этом движении его и преследовании, которому он подвергся, стол был опрокинут на королеву, находившуюся в это время на шестом месяце беременности. Между тем она старалась вырвать Риччо из рук убийц, но кинжалы и пистолеты заговорщиков направились в эту минуту против нее. Риччо ухватился изо всей силы за складки ее платья. Дарнлей оттащил его, и, пока Риччо вели насильно, король удерживал королеву в своих руках, чтобы она не бросилась на помощь к своему секретарю.
Литературный шедевр Стефана Цвейга — роман «Нетерпение сердца» — превосходно экранизировался мэтром французского кино Эдуаром Молинаро.Однако даже очень удачной экранизации не удалось сравниться с силой и эмоциональностью истории о безнадежной, безумной любви парализованной юной красавицы Эдит фон Кекешфальва к молодому австрийскому офицеру Антону Гофмюллеру, способному сострадать ей, понимать ее, жалеть, но не ответить ей взаимностью…
Самобытный, сильный и искренний талант австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) давно завоевал признание и любовь читательской аудитории. Интерес к его лучшим произведениям с годами не ослабевает, а напротив, неуклонно растет, и это свидетельствует о том, что Цвейгу удалось внести свой, весьма значительный вклад в сложную и богатую художественными открытиями литературу XX века.
Книга известного австрийского писателя Стефана Цвейга (1881-1942) «Мария Стюарт» принадлежит к числу так называемых «романтизированных биографий» - жанру, пользовавшемуся большим распространением в тридцатые годы, когда создавалось это жизнеописание шотландской королевы, и не утратившему популярности в наши дни.Если ясное и очевидное само себя объясняет, то загадка будит творческую мысль. Вот почему исторические личности и события, окутанные дымкой загадочности, ждут все нового осмысления и поэтического истолкования. Классическим, коронным примером того неистощимого очарования загадки, какое исходит порой от исторической проблемы, должна по праву считаться жизненная трагедия Марии Стюарт (1542-1587).Пожалуй, ни об одной женщине в истории не создана такая богатая литература - драмы, романы, биографии, дискуссии.
В новелле «Письмо незнакомки» Цвейг рассказывает о чистой и прекрасной женщине, всю жизнь преданно и самоотверженно любившей черствого себялюбца, который так и не понял, что он прошёл, как слепой, мимо великого чувства.Stefan Zweig. Brief einer Unbekannten. 1922.Перевод с немецкого Даниила Горфинкеля.
Всемирно известный австрийский писатель Стефан Цвейг (1881–1942) является замечательным новеллистом. В своих новеллах он улавливал и запечатлевал некоторые важные особенности современной ему жизни, и прежде всего разобщенности людей, которые почти не знают душевной близости. С большим мастерством он показывает страдания, внутренние переживания и чувства своих героев, которые они прячут от окружающих, словно тайну. Но, изображая сумрачную, овеянную печалью картину современного ему мира, писатель не отвергает его, — он верит, что милосердие человека к человеку может восторжествовать и облагородить жизнь.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.