Короли Вероны - [225]
Кангранде проследил, чтобы всем было удобно, проверил подушки на мягкость, лично закрыл дверцу и кивнул груму. Грум в ответ осклабился, махнул рукой на прощание и щелкнул кнутом. Лошади пустились рысью.
Морсикато прибыл как раз в тот момент, когда карета тронулась. Он спешился, немало удивив Кангранде своим появлением.
— Как дела в городе? — спросил Кангранде. — Все под контролем?
— Да, насколько возможно, — отвечал доктор, не сводя глаз с удаляющейся кареты. — Я подумал, здесь понадобится моя помощь.
— Счастлив сообщить, что не понадобится. Я только что отправил Пьетро в Виченцу. Вон в той карете. У него несколько царапин, которые, пожалуй, стоило бы осмотреть, а больше тебе негде разгуляться. Не хочешь ли вина, прежде чем отправиться домой? Похоже, главный праздник только начинается.
Морсикато взял флягу и жадно выпил.
— Кажется, я узнал грумов на карете.
— Это грумы моей жены, — пояснил Скалигер, указывая на Джованну, которая, глядя на Нико да Лоццо, смеялась веселее и переливчатее, чем когда-либо. — Она сама предложила свою карету, чтобы отвезти Ческо и нашего героя в Виченцу.
Явился Баилардино с Детто на руках. Мальчик, зажатый в медвежьих объятиях отца, сладко спал, посасывая большой палец. Кангранде улыбнулся и хлопнул зятя по плечу.
— А я думал, ты уехал.
— У меня такое чувство, будто я в ловушке. Это ты мою жену отправил в той карете?
— Ну да.
— А почему я не вижу вооруженной охраны?
Кангранде прищурился.
— Я велел следовать за ними двадцати всадникам. По-моему, достаточно.
— Всадники отменяются. Я только что говорил с их командиром. Командиру сказали, что в услугах его людей не нуждаются.
Голос Кангранде стал ледяным.
— Кто сказал?
— Говорят, приказ поступил от тебя.
— От меня?
Баилардино рассердился.
— Я рассчитывал на твое благоразумие хоть на этот раз. Кэт рассказала мне о тайном сообщнике графа. Он до сих пор на свободе, если ты забыл.
— Баилардино, не волнуйся. Я прямо сейчас пошлю эскорт. Он догонит карету в считаные минуты.
— Ну-ну, давай, павлин ты наш. Я пока побуду здесь пусть Детто немного поспит. Домой успею.
Баилардино неуклюже отошел, крепче прижимая сына к груди.
— Выпьем еще, доктор? — спросил Кангранде. Или предпочитаете уехать с эскортом?
— В Виченце и без меня врачей хватает. Если у Пьетро одни царапины, я, пожалуй, еще выпью.
Скалигер кивнул.
— Кстати о царапинах. Как себя чувствует Теодоро?
— Мавр? Уже в сознании и пытался двигаться. Я как раз хотел поговорить о нем. Он снова смотрел в гороскоп. Не успел в себя прийти, как взялся за свое гадание. А потом все порывался встать, говорил, что должен спешить. Пришлось привязать его к кровати.
— И что же он накаркал?
— Опасность для Пьетро и Ческо.
Кангранде рассмеялся.
— Мавр немножко опоздал! Ничего, мы скоро приедем, и он сам убедится, что все в порядке.
Но доктор не унимался.
— Что известно о тайном сообщнике графа?
— У меня в доме, оказывается, орудовал шпион. Он — один из тех…
Доктор внезапно подскочил и схватил Кангранде за руку.
— Я вспомнил! Я вспомнил, где видел этих грумов!
— Каких грумов?
— Грумов вашей жены! Они были в Виченце в прошлом году, они были в палаццо! Да, те самые, с акцентом!
— О чем ты говоришь?
— Это они пытались убить Ческо!
Морсикато следил за выражением лица Кангранде, переваривающего информацию.
— Ты уверен, что это именно они?
— Уверен. Богом клянусь.
Морсикато ожидал, что Скалигер вскочит на коня и бросит клич: дескать, все следуйте за мной, наследник снова в опасности. Однако Скалигер будто оцепенел.
— Кангранде! — воскликнул доктор. — Ческо в руках убийц! Его жизнь в опасности! Скорее, едем!
Глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом, Кангранде кивнул.
— Едем, только тихо. Вдвоем. Никаких солдат. Никому ни слова.
В следующую секунду они уже скакали вслед за каретой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
— Что-то мы долго едем, — заметил Данте.
Ческо вертел в руках какую-то штучку. В свете фонаря Пьетро разглядел, что это монета.
— Ческо, откуда она у тебя?
Мальчик молча передал Пьетро монету. Пьетро узнал ее.
— Можешь оставить себе. Меркурио сам бы тебе ее подарил.
Ческо не улыбнулся, но вздохнул с облегчением и продолжал свою непонятную игру.
Карету сильно трясло, им приходилось держаться за сиденья.
— Наверно, дорогу размыло, — молвила Катерина. — Но зачем так гнать?
— Да, скорость приличная. — Пьетро старался усесться так, чтобы его разбитое, измученное тело трясло как можно меньше.
— Это потому, что на козлах плохие дядьки, — зевнул Ческо.
— Какие еще дядьки? — опешил Пьетро.
— Те самые, которые хотели меня зарезать. В прошлом году. Они порвали мою подушку, — доверительно добавил мальчик, обращаясь к Данте.
— Ческо, о чем ты?
Мальчик отвернулся к окну.
— Ческо, Пьетро задал тебе вопрос, — сказала Катерина. — Ты должен ответить.
— Я ответил! Дядьки на козлах — те самые, что порвали мою подушку.
Катерина привлекла к себе мальчика и взглянула на Пьетро и Данте.
— Это он придумал? — с надеждой спросил поэт.
Ческо презрительно скривился и снова занялся монетой.
— Но как же… — начал Пьетро. Катерина побелела как полотно. — Что с вами, мадонна?
— Это все Джованна! — вскричала Катерина. — Джованна — сообщница графа!
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.