Короли Кипра в эпоху крестовых походов - [60]

46.  Услышав об этом, сеньор Тира сказал много нелюбезных слов своему дяде сенешалю. И он сказал: «Кто позволил Вам прийти в мой дом и влезать в мои дела? Тогда сенешаль оставил там королеву, а сам отправился ко двору короля. И он оставался вместе с королем, потому что боялся, как бы они не наложили руки на короля в своей ярости.

47.  Королева много плакала и терзалась, но ничего не добилась. Кроме того, Великий магистр тамплиеров брат Жак де Молле не находился тогда в столице. [Он был в его поместье[373].] Когда он вернулся, сеньор Тира отправил ему сообщение, и тот пришел и присоединился к ним. Он одолжил сеньору Тира сорок тысяч белых безантов Кипра. Таким же образом к ним присоединился мессир де Эрлан, [латинский] епископ Лимассола. И для сеньора Тира он был очень дорог. Увидев это, королева уже ничем не могла помочь и не могла разубедить их. И поскольку заговор[374] состоялся, она вернулась к королю сильно опечаленная и с тяжелым сердцем.

48.  В тот же день, вечером, они все вместе написали в хартии жалобы, обращенные к королю. С этой целью они сели верхом на лошадей и отправились во дворец короля. Пришли в галерею около королевской спальни. Мессир Балиан Ибелин[375] зашел в королевскую комнату, где он лежал больной, и сказал королю: «Посмотри, сеньоры твоего народа пришли поговорить с тобой. «Король обернулся и ответил ему: «И ты в их компании? Прекрасно!» Тотчас же сеньор Тира и все, кто был вместе с ним, вошли в спальню короля и нашли его больным. Он сидел, согнувшись, на троне с посохом в руках.

49.  Сразу же сеньор Тира отдал приказ зачитать хартию; и ее передали сиру Гуго Ибелину[376], чтобы прочитать перед королем и всем народом. В этой хартии было много претензий к королю, обвинений и упреков. Эти претензии слишком многословны, чтобы описать их, но более всего в них говорится, что [наибольший] вред исходит от того, каким образом управляет король королевством, и что, когда ему что-то нужно, он пытается взять это у людей. «Поэтому всем нам кажется правильным назначить регентом брата короля, сеньора Тира, потому что он именно тот, кто является наследником, и ему следует искать добро для королевства».

50.  Король ответил им: «Я слышал о зле, которое вы хотите причинить мне; и вы написали неподобающие положения. Я не первый, кто болен. Таковым был король Иерусалима[377], однако его люди не лишили его власти, но сказали: «Господь, который послал ему болезнь, может послать и выздоровление». А еще вы найдете в анналах, что в Иерусалиме никогда не проходил какой бы то ни было совет или суд против воли короля. Поэтому у вас нет власти лишать власти меня по тем причинам, о которых вы написали. И если один из вас осмелится пойти против присяги, которую вы принесли мне, у мня есть Господь — судья мой, который захочет свершить справедливость».

51.  Когда мессир Гуго Ибелин прочитал хартию, а король ответил в присутствии сеньоров и народа, они вышли из королевской спальни и расположились во дворце короля и в портиках. Сеньор Тира, коннетабль — его брат, мессир Балиан Ибелин — принц Галилейский расположились во дворе в большой лоджии. По приказу регента[378] [сеньора Тира] они объявили в Никосии, что он является регентом королевства Кипр и что никто не посмеет покинуть этот дом, не повиновавшись [под угрозой быть повешенным]. По его приказу они опечатали канцелярию и помещение, в котором хранилась казна. И он приказал двум рыцарям-вассалам: сиру Жану де Тору и сиру Гуго де Фуру, — принять клятву верности от жителей Никосии, которые находились в церкви св. Георгия, церкви пулланов. [Они созвали их] и приняли присягу верности от народа Никосии для названного сеньора Тира.

52.  И королева расположилась в портике, через который прошли рыцари и весь народ; и она разорвала свои одежды, и [билась], и рыдала, словно ее сын-король умер. И было тяжко смотреть на нее кому бы то ни было. И с огромным страхом в сердце она сказала: «Господь свершит справедливость, а я хочу лишиться своих детей». И она умоляла каждого, кто проходил мимо, не делать ничего, что обеспокоило бы короля, а то Господь разгневается и покарает их. И она говорила с ними с огромным смирением, говорила добрые слова и много плакала, чтобы они оставили королю его власть. И она сказала им: «Вы его люди и вы дали ему клятву!» И она проклинала двух своих сыновей, которые смутили рыцарей; это дьявол ожесточил их сердца настолько, что [невозможно было] переубедить их и возвратить к своему сюзерену. Но они не услышали, что говорила им добрая королева. Сеньор Тира также поклялся защищать королевство и сеньоров и никогда не возвращать власть, пока он жив.

53.  Когда все это случилось, король Генрих ночью отправил к своему брату сеньору Тира двух монахов доминиканцев и одного нотария, чтобы переписать статьи с жалобами, которые они написали ему. С ними же он послал одного рыцаря, [чтобы сделать копии]. Когда же они попросили у сеньора Тира эти статьи, он выгнал их, не стал их слушать и не дал им ничего. Кроме того, он приказал нотарию никогда не появляться перед ним с монахами и рыцарем. Увидев такое зло, они ушли от него и вернулись.