Короли диверсий. История диверсионных служб России - [54]

Рудольфа Ивановича приговорили к тридцати годам тюрьмы. К тому времени ему было 55 лет.

Уже весной 1958 года паша разведка стала заниматься освобождением Абеля. Был «сделан» родственник Абеля — Дривс, мелкий служащий, проживающий в ГДР. Им стал Юрий Дроздов. Тонкая, кропотливая работа шла несколько лет.

А 1 мая 1960 года в двадцати милях к юго-востоку от Свердловска советской зенитной ракетой был сбит самолет-шпион У-2, пилотируемый американским летчиком Фрэнсисом Гарри Пауэрсом.

Пилот выбросился с парашютом, после приземления был арестован и доставлен в Москву. Советский Союз и США обменялись взаимными обвинениями. Мы указали на Пауэрса, нам напомнили про Абеля. И тем не менее, как скажет сам Дроздов, удар нашей ракеты по У-2 заметно повысил заинтересованность американской стороны в деле Абеля.

В феврале 1962 года на мосту Альт-Глинике состоялся обмен Абеля на Пауэрса. При этом обмене присутствовал и родственник Абеля — Дривс. Последнее, что он сделал для знаменитого разведчика, — провез его по берлинским магазинам, чтобы сменить тюремный американский балахон на приличный костюм и пальто.

Абель улетел в Москву. Перестал существовать и Дривс. Он выполнил свою миссию.

Однако была уже подготовлена замена Рудольфу Ивановичу, и разведчик, который известен теперь под кличкой «Георгий», уехал в США. Он проработал там долгих 15 лет и благополучно возвратился на родину.

Первые шаги успешной работы «Георгия» обеспечивал Юрий Дроздов. Так, он стал «инспектором Клейнертом» — напишет позже в своих воспоминаниях Юрий Иванович.

Я пошел и выдержал, завел друзей, знакомых, выполнил свою инспекторскую миссию, памятуя о том, что «страшней начальства немцев нет» (как говорили у нас в дивизионе на фронте)… Перехватив документы проверки и направив необходимые для внедрения «Георгия» на Запад подтверждения, инспектор Клейнерт возвратился в Восточный Берлин».

Была и еще одна роль в жизни Юрия Ивановича Дроздова — роль «барона фон Фоэнштайна» — руководителя фиктивной неонацистской организации. С помощью этой «организации» удалось провести операцию по проникновению в БНД. В нелегальной разведке СССР эту операцию назвали «Скорпион», а агент работал под кодовым именем «Д-104». Он находился, по выражению Дроздова, «в самом чувствительном для нас подразделении БНД».

Через 20 с лишним лет публикация в германском «Фокусе» взбудоражит всю Германию. На страницах журнала появится статья со ссылкой на книгу Дроздова, в которой говорилось о «Д-104».

Корреспонденты Хуфильшульте и Лудвиг так представят нашего разведчика немецкому читателю: «Юрий Иванович Дроздов, который для подготовки своей разведывательной деятельности даже учился на актерских курсах Макса Рейнхардта и бегло говорил по-немецки, выбрал одну из своих любимых ролей: из умного сотрудника КГБ он превращается в офицера вермахта барона фон Фоэнштайна, который только что вернулся в Германию из своей южноамериканской ссылки».

Думаю, что в этом представлении они попали в точку. Так оно, в сущности, и было. Что же касается шума и заявлений журналистов, что «в Пулохе теперь начинается поиск крота», то и я не сдержался. С замиранием сердца при очередной встрече спросил Дроздова: «Юрий Иванович, не найдут?» Генерал улыбнулся своей обаятельной улыбкой и ответил: «Не найдут…»

Иного ответа, признаться, не ждал. Поверьте мне как журналисту и писателю: из многих встреч с Дроздовым вынес одно — Юрий Иванович человек мудрый, не скажет лишнее не только слово, но полслова, если оно нанесет вред разведке. Иногда по-журналистски это бывает досадно, но по-государственному — очень верно.

После Германии Дроздов работал в Китае в 1964–1968 годах. Это были, без сомнения, самые острые, критические годы в советско-китайских отношениях.

Работалось тяжело. Ведь с 1949 года сотрудники китайских спецслужб проходили подготовку в Союзе. Как говорит сам Дроздов, «мы широко распахнули им свою душу и раскрыли сокровенные секреты…» За что потом и поплатились.

В 1975 году — командировка в Нью-Йорк. Там, в напряженной агентурно-оперативной обстановке пришлось провести четыре года. Уже в это время, задолго до ухода дипломата Шевченко к американцам, наши разведчики очертили узкий круг людей советской колонии в Нью-Йорке, среди которых был предатель.

Годы упорной работы, и в Центр пошла информация о возникших подозрениях. А также просьба отозвать Шевченко в Москву. Вместо поддержки — раздражение представителя СССР в ООН О. Трояновского и обвинения в клевете. Однако случилось то, о чем предупреждали Дроздов и его сотрудники.

Осенью 1979 года Юрия Ивановича отозвали в Москву. Кто-то из своих дал ему в дорогу листочек. Он развернул его уже в самолете. Прочел. И защемило сердце.

Где-то в небе возникли высокие звуки, Будто тихо и нежно кто-то тронул струну, О великое счастье после долгой разлуки Возвратиться обратно в родную страну.

Возвратиться не кем-то, не вчерашним талантом, Осознавшим ошибки парижской зимой, Не прошенным за старость седым эмигрантом, А вернуться с работы. С работы — домой.

Ни дожди, ни метели. Ни жаркое пламя Не сломили, Россия, твои рубежи, И высокие звезды встают над лесами. И серебряный месяц в овраге лежит.