Короли-чудотворцы - [24]

Gautier Ch. Saint Marcoul ou Marculphe abbe de Nanteuil, sa vie, ses reliques, son culte... In-16. Angers, 1899.

Heurck E. M. van. Les drapelets de pelerinage en Belgique et dans les pays voisins. Contribution a 1'iconographie et a 1'histoire des pelerinages. In-4°. Anvers, 1922.

Ledouble, abbe. Notice sur Corbeny, son prieure et Ie pelerinage a Saint Marcoul. Soissons, 1883.

Le Poulle. Notice sur Corbeny, son prieure et Ie pelerinage a Saint Marcoul. Soissons, 1883.

Notice sur la vie de Saint Marcoul et sur son pelerinage a Archelange. In-16. Citeux, 1879.

Schepers С. J. Le pelerinage de Saint-Marcoul a Grez-Doiceau (canton de Wavre) // Wallonia. 1899. Т. VII. P. 177 – 183.

Texier L. Extraict et abrege de la vie de S. Marcoul Abbe. Plaquette. Saumur, 1648. 8 p. (приложено к: Discours touchant la fbndation de la chapelle Nostre Dame de Guarison a Russe).

VII. «

Королевский

знак

»

⁶³

Geissler O. Religion und Aberglauube in den mittelenglischen Versromanzen. Halle, 1908. S. 73 – 74.

Grauert H. Zur deutschen Kaisersage // Histor. Jahrbuch. 1892. В. XIII. S. 122,135 – 136.

Lot F. La croix des royaux de France // Romania. 1891. Т. XX. P. 278 – 281 (avec une note de Gaston Paris).

Rajna P. Le origini dell'epopea francese. Florence, 1884. Cap. XII. P.294 – 299.

Thomas A. Le «signe royal» et le secret de Jeanne d'Arc // Revue historique. 1910. Т. CIII. P. 278 – 282.

VIII.

Условные

сокращения

и

датировка

Arch. Nat. – Archives Nationales Bibl. Nat. – Bibliotheque Nationale Brit. Mus. – British Museum

E. A. – фонд Exchequer Accounts в лондонском Record Office (Государственном архиве)

Кроме особо указанных случаев, все даты приводятся по новому стилю (начало года 1 января). Английские даты, предшествующие 14 сентября 1752 г. (точно так же, разумеется, как и французские даты, предшествующие 20 декабря 1582 г.), приводятся по юлианскому календарю.

Введение

«Этот король великий волшебник».

Монтескье. Персидские письма. I, 24

«Единственное чудо, кое творили

от века религия христиан и короли Франции...»

Пьер Матъе. История Людовика XI,

короля Франции (Pierre Mathieu.

HistoiredeLouysXI, roideFrance. 1610. P. 472)

27 апреля 1340 г. доминиканец брат Франсуа, епископ Бизаччи, что в Неаполитанской провинции, капеллан короля Роберта Анжуйского, а в тот день, о котором мы ведем речь, – посол английского короля Эдуарда III, предстал перед венецианским дожем⁶⁴. Только что между Францией и Англией завязалась династическая борьба, позже получившая название Столетней войны; военные действия уже начались, однако они еще не исключали дипломатических переговоров. Оба враждующих короля искали себе союзников во всех концах Европы. Брату Франсуа было поручено просить венецианцев, чтобы они сами приняли сторону английского короля и привлекли на его сторону генуэзцев. Сохранился краткий пересказ его речи⁶⁵. Среди прочего он восхваляет мирные намерения английского государя. Если верить доминиканцу, «его светлость принц Эдуард», страстно желая избежать убийства множества ни в чем не повинных христиан, написал «Филиппу де Валуа, именующему себя королем Франции», послание, в котором предложил на выбор три способа решить возникший между ними спор без большой войны. Первый способ – бой на огороженном поле, истинный суд Божий, либо в форме поединка между самими государями, либо в виде сражения между группами их верных сторонников, по шесть-восемь человек в каждой. Далее следует описание двух других способов (здесь я цитирую дословно): «Если Филипп де Валуа является, как он то утверждает, истинным королем Франции, пусть докажет это, войдя в клетку с голодными львами, ибо никогда львы не набросятся на истинного короля; или же пусть совершит чудо с исцелением болящих, как совершают его испокон веков прочие истинные короли», – разумеются, конечно, истинные короли Франции. «В случае же неуспеха пусть признает себя недостойным королевства». Филипп – если верить тому же брату Франсуа – «в гордыне своей» отверг эти предложения⁶⁶.

Неизвестно, впрочем, в самом ли деле Эдуард III все это предлагал. Документы, связанные с англо-французскими переговорами, дошли до нас в достаточно полном виде, но в них нет никаких следов того письма, о котором рассказывает епископ Бизаччский. Быть может, он просто выдумал его, чтобы потрясти воображение венецианцев. Допустим, однако, что оно в самом деле было отправлено; не стоит принимать предложение войти в клетку со львами или совершить чудо с золотушными более всерьез, чем приглашение принять участие в поединке – традиционный вызов, которым в те времена обменивались, прежде чем начать войну, все благомыслящие государи и который ни единого раза на протяжении всей истории человечества не привел к настоящему бою между королями. Все это – не что иное, как простые дипломатические формулы или, в интересующем нас случае, пустопорожние рассуждения болтливого дипломата.

Историк, однако, обязан отнестись к этим пустопорожним рассуждениям как можно более внимательно. Несмотря на внешнюю незначительность, они проливают свет на вещи чрезвычайно глубокие. Чтобы понять это, достаточно мысленно сравнить их с той речью, которую произнес бы в подобных обстоятельствах современный полномочный посол. Сравнение обнажило бы пропасть, пролегающую между двумя умонастроениями; ведь подобные заявления, предназначенные для широкой публики, неизбежно отвечают особенностям коллективного сознания. Брат Франсуа не убедил венецианцев: ни приведенные им доказательства мирных намерений, которые – якобы – до последнего мгновения выказывал Эдуард III, ни более положительные обещания, данные им по ходу его речи, не заставили венецианцев расстаться со своим нейтралитетом, который они считали наиболее выгодным для своей торговли. Однако вполне вероятно, что они отнеслись к тем предложениям, какие король Англии, по словам брата Франсуа, сделал своему французскому сопернику, не так недоверчиво, как можно было бы подумать. Разумеется, они не ожидали, что Филипп де Валуа войдет в клетку со львами, но мысль, «что царского сына не трогают львы», была им хорошо известна из всех рыцарских романов их времени. Они прекрасно знали, что Эдуард III не собирается уступать своему сопернику французское королевство, даже если этот последний и совершит чудесные исцеления. Но сама мысль о том, что всякий король Франции – как, впрочем, и король Англии – способен на такие чудеса, была для людей XIV века совершенно естественной; умение королей творить чудеса считалось бесспорным фактом, который не дерзнули бы подвергнуть сомнению даже самые отъявленные скептики. В Венеции, как и повсюду в Италии, верили в реальность этого удивительного дара и при необходимости прибегали к нему: из случайно сохранившегося документа мы знаем историю четырех добропорядочных венецианцев, которые в 1307 г. – то есть за тридцать три года до посольства брата Франсуа – отправились во Францию, дабы просить Филиппа Красивого исцелить их от недугов