Короли без короны - [46]

Меж тем Александр де Бретей расшнуровал рукав и поддернул манжет. Шрамы говорили лучше слов.

— Нет… невозможно… — и вновь принцесса Релинген поступила как обычная женщина — разрыдалась.

Шевалье де Бретей растерялся. Впору было самому заплакать… И что делать с рыдающей принцессой?

— Глупый, злой мальчишка!.. — выпалила, наконец, Аньес Релинген и топнула ногой. — Да мой муж был так занят подготовкой к свадьбе, что ему выспаться было некогда, не то что искать вас, но он все равно перевернул всю Францию… И он уши вам надерет, когда вернется, столько горя вы ему причинили!.. Что за глупость вы себе вообразили, что за чушь?! Неблагодарный юнец… мальчишка…. глупец!..

Офицер опустил голову. Тяжело вздохнул.

— Может быть, я и вел себя как мальчишка, мадам, — признал он, — но ведь я им и был…

Слова молодого человека привели Аньес в чувство. Она вытерла слезы и посмотрела на шевалье де Бретея.

— Мы слишком много говорили сегодня о прошлом, шевалье, пора поговорить и о будущем. Впрочем, о свадьбе мы поговорил завтра, в Лоше. Я буду вас ждать.

* * *

Когда все прошлые ошибки были разрешены, и принцесса Релинген дала согласие на брак Соланж с шевалье де Бретеем, ее высочество принялась размышлять, как лучше устроить свадьбу воспитанницы. Свадьба по-испански не казалось принцессе достойным образцом для подражания, так же как и ее свадьба с Жоржем, более всего напоминавшая военную кампанию. Ее высочество никогда не жалела о своем браке с графом де Лош, но временами печалилась, что их свадьба прошла без должной пышности и размаха. И вот теперь Аньес Релинген получила возможность устроить торжество, о котором всегда мечтала.

Лишь наличие жениха несколько сдерживало неуемное усердие принцессы. Ее высочество размышляла, что корона нетитулованного дворянина слишком ничтожна для мужа ее воспитанницы, и, следовательно, необходимо было обеспечить шевалье хоть каким-то титулом. Возможно, богатство Соланж и должно было позволить молодым любую прихоть, но Аньес сомневалась, что жалкого Саше даже в придачу к Азе-ле-Ридо хватит на то, чтобы получить корону графа. Принцесса раз за разом пересчитывала владения молодых, стараясь найти выход, когда неожиданно вспомнила об утраченном некогда женихом Бретее. Наведя справки, в чьих руках находится имение Александра, Аньес довольно улыбнулась. Получить из казны не так давно угодивший туда Бретей, представлялось принцессе не самым трудным делом. Бретей, Саше, Азе-ле-Ридо непременно должны были принести шевалье графскую корону. Решение было правильным — писать королю.

Его величество Генрих де Валуа уже не первый месяц пребывал в состоянии тоски и печали. Бравый дю Гаст навеки покинул его, кузен Жорж сбежал в Рим, Келюс влюбился, Ливаро с кем-то враждовал, Можирон и Сен-Люк с головой окунулись в тяжбу, а д'О опротивел. Его величество с печалью понял, что мир это склеп, благодарность — иллюзия, а дружба — не более, чем дым. Генриху не с кем было поговорить. В конце концов, не с братом же ему было общаться!

Таким образом, письмо принцессы Релинген пролилось бальзамом на раны его величества. Король Генрих настаивал лишь на одном, чтобы счастливый жених лично явился к нему, дабы принять в дар Бретей и желанную корону.

Увидев скривившееся лицо шевалье, принцесса Релинген напомнила молодому человеку, что ее воспитанница не может выйти замуж за простого дворянина, и хотя корона графа не идет ни в какое сравнение с короной герцога, это все же лучше, чем ничего. Дабы жених как можно лучше понял эту истину, Аньес решилась лично сопровождать молодого человека в Париж, опасаясь, что в противном случае шевалье может потеряться где-нибудь по дороге, или предаться неуместной меланхолии, или заняться свершением никому не нужных подвигов, вроде тех, что совершал в Польше ее муж. И все-таки, когда сияющий король предложил шевалье де Бретею помочь ему собрать картину, изображавшую грехи Магдалины, ее высочество подумала, что в чем-то ошиблась. Вынужденная в одиночестве возвращаться во дворец Релингенов, принцесса отчаянно спрашивала себя, как могла поверить в тонкость чувств и слезы этого пройдохи Бретея? Да, твердила себе Аньес, шевалье Александр очень ловко подобрал момент для самого эффектного возвращения ко двору. Добился от нее уверений в том, что его высочество не питает к нему злобных чувств, и скакнул в фавориты. Аньес не сомневалась, что теперь Бретей с легкостью получит и герцогство, и пэрство, только что за польза от этих титулов будет для бедняжки Соланж? Ее высочество была вне себя от гнева и отчаяния. Она сама, собственными руками, устроила счастье обманщика, обеспечила ему триумф.

Раскладывая под взором его величества деревянные фрагменты разрезанной картины, шевалье де Бретей размышлял, что уже лет десять так не влипал. Король Генрих волновался, словно девица на первом свидании, и в своем волнении ухитрился смахнуть со стола чуть ли не половину доставшихся ему кусочков картины, без всякого результата передвигая фрагменты мозаики в тщетной попытке сложить лицо Магдалины. Каких то два месяца назад Александр было возмечтал проучить обнаглевших друзей его величества и сейчас с сожалением думал, что его мечты сбываются с пугающей точностью и быстротой. Ну как он мог купиться на слезы принцессы? — сам себе удивлялся шевалье. Позволил усыпить свою бдительность, заманить в ловушку… Конечно, размышлял молодой человек, ее высочество рассчитывает, что через месяц-другой герцогу де Бретею ничего не останется, как вежливо раскланиваться в Лувре с герцогиней де Меркер или де Майенн — кого бы она там не выбрала в мужья Соланж — и что все свершится по ее воле. Ну, уж нет, — с закипающим гневом подумал шевалье. Привести его в Лувр недостаточно для того, чтобы он выполнял чьи-либо капризы.