Короли Альбиона - [7]
Я направлялся в Брюгге и потому выйти из города должен был через восточные ворота. Когда я проходил через площадь, там как раз раскладывали костер. Мне не хотелось становиться свидетелем подобного варварства, но толпа напирала со всех сторон, и пришлось дожидаться конца зрелища. Как вы, наверное, уже догадались, жертвой был мой лжефранцисканец. Его привязали к столбу, высоко над толпой, так что я видел его раздавленные пальцы (руки ему сковали спереди) и понял, что он подвергся пытке на колесе. Тем не менее в изломанном теле еще теплилась жизнь и сознание происходящего: этот человек плюнул на распятие, которое норовил прижать к его губам доминиканец, призывавший покаяться. На шее «преступника» висела дощечка, гласившая: «Сознавшийся, но не раскаявшийся брат Свободного Духа».
Вспыхнул огонь, поднялись клубы дыма, и мне показалось, что глаза, по-прежнему блестевшие умом и таинственным знанием, встретились с моими, я увидел в этом взгляде напоминание о нашем договоре и последнюю надежду. Мгновением позже монах вдохнул всей грудью дым, повисший у него над головой, глаза его закатились и все тело обмякло. Я распознал приметы экстаза, высшего из всех переживаний, дарованных человеку, — экстаза смерти, единения с заключенным внутри нас божеством.
Запах горящей плоти еще неделю преследовал меня.
Глава третья
В следующие три дня Мангалор музыкой, танцами и фейерверками отмечал брак Богини, Царицы Моря, с Вишну[4]. На четвертый день я возвратился в большой дом Али, уселся возле него в саду, и он продолжил свое повествование, словно и не прерывал его.
В последующие два года я неуклонно смещался к востоку, словно душа моя превратилась в кусок намагниченной стали, а притягивавший ее магнит располагался на том конце земли. Отчасти причиной этого был наш договор, я купец, и для меня обещание имеет силу подписанного контракта, — но еще сильнее действовала духовная связь с тем францисканцем. Братья Свободного Духа, отвергающие и Бога и Дьявола, по своим убеждениям сродни той исламской секте, к которой я принадлежу. Я учился у ног последователей Горного Старца, Хассана ибн Саббаха, я считаю себя адептом этой веры или, скорее, неверия — и потому обязан помогать тем, кто разделяет наши убеждения, независимо от того, происходят ли эти люди из среды мусульман, христиан или индуистов.
В этот момент Али заметил наконец мое беспокойство и умолк, вопросительно приподняв над здоровым глазом изогнутую, словно черный полумесяц, бровь. Я решился задать вопрос.
— Итак, ты ассассин?[5] — неловко пробормотал я.
Большим и указательным пальцем здоровой руки Али раздавил орех и уцелевшими пальцами пострадавшей руки тщательно выбрал мякоть.
— Можешь называть меня и так, если не будешь приписывать нам обычаи, порожденные воображением толпы. Да, я часто принимаю гашиш, а слово «ассассин» произошло от «гашишин», то есть «любитель гашиша», и порой у меня находилась достаточно убедительная причина для того, чтобы ускорить переход кого-либо из смертных к высшему блаженству. Однако это вовсе не вошло у меня в привычку.
С чувством некоторого облегчения я попросил Али возобновить рассказ.
В первый раз на побережье Малабара меня привело дело, которое я затеял в Южной Аравии, на южной оконечности Красного моря, в маленьком порту под названием Мокка. Я выторговал у бедуинских вождей коврики из верблюжьей шерсти в обмен на слитки серебра, и после заключения сделки мы все угостились напитком, который мне никогда прежде не доводилось отведать. Этот напиток назывался k'hawah и получался из размолотых зерен или косточек небольших, похожих на вишню плодов приземистого кустарника, росшего на склонах гор, обращенных к Красному морю. Меня удивило благотворное действие кавы, бодрящей, но не опьяняющей, исцеляющей головную боль и возбуждающей работу ума и духа. Кроме того, если положить в чашку сахар (его добывают в виде кристаллов из сока растущего на соседней равнине тростника), то и вкус будет изумительный.
Этот отвар произвел на меня столь благоприятное впечатление, что я тут же закупил полдюжины мешков с бобами кавы и отвез их в Венецию, где продал с большой выгодой для себя. Успеху моего предприятия способствовало искусство одного известного мне венецианского алхимика, который сумел улучшить напиток, пропуская сквозь размолотые зерна кавы пар и собирая его в закрытую реторту — таким образом усиливались и аромат, и действие напитка. Венецианец продавал его на площади Сан-Марко, беря изрядные деньги за маленькую чашечку.
Я решил, что мне наконец-то удастся сколотить состояние, и вновь поехал в Мокку, но тут выяснилось, что, пока я отсутствовал, местные имамы объявили k'hawah опьяняющим напитком, то есть запрещенным согласно Корану, и никто больше не занимается выращиванием этих бобов. Я так легко не сдаюсь. Я принялся расспрашивать купцов, где найти местность, похожую по климату на юго-западные склоны Йеменских гор, и выяснил, что лучше всего мне подойдут Западные ущелья у Малабарского побережья Южной Индии, в особенности та часть побережья, которая примыкает к гавани Мангалор. Почти за бесценок — ведь теперь кусты кавы никому не требовались — я купил четыре дюжины ростков в горшочках и вместе с ними отплыл на дау
Время действия романа – XI век, главное событие – нормандское завоевание Англии. На караванном пути в Малой Азии встречаются дружинник английского короля Гарольда, нормандский менестрель, беглый немецкий монах и прекрасная гречанка. Их дорожные приключения перемежаются с воспоминаниями главного героя о патриархальной жизни англичан до битвы при Гастингсе. Автор ведет с читателем увлекательную игру и порой вплетает в свое полотно нити вымысла, превращая исторический роман в подобие фэнтэзи.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Орел стрелка Шарпа» полк, в котором служит герой, терпит сокрушительное поражение и теряет знамя. Единственный способ восстановить честь Британских королевских войск – это захватить французский штандарт, золотой «орел», вручаемый лично императором Наполеоном каждому полку… В романе «Золото стрелка Шарпа» войска Наполеона готовятся нанести удар по крепости Алмейда в сердце Португалии.
Известный британский ученый профессор Джон Перри представляет историю европейских географических исследований и открытий, развития торговли и поселений за пределами Европы с начала XV до конца XVII века. Это была эра, когда Европа открывала для себя мир за пределами своей территории. Она началась с Генриха Мореплавателя и португальских путешествий и закончилась 250 лет спустя, когда «разведка» была почти завершена. Профессор Перри рассматривает политические, экономические и религиозные стимулы, побудившие европейцев к исследованиям и завоеваниям, а также анализирует природу и проблемы их поселений на колонизированных землях.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Иллюстрации художника С. Бродского.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
В Осло обнаружены трупы двух молодых женщин, умерщвленных с помощью неизвестного орудия. Безжалостный убийца подкрадывается к своим жертвам бесшумно, как леопард, отнимая у них жизнь с изощренной жестокостью. Следствие топчется на месте, и Харри Холе вызывают из бессрочного отпуска. Пока полицейское начальство пытается использовать его в межведомственной борьбе, измученному охотнику предстоит пройти долгий путь по кровавому следу хищника…
Чтобы замять скандал с подстреленным во время саммита в Осло американским спецагентом, полицейского следователя Харри Холе переводят в Службу безопасности, где ему предстоит выявить связь между королями подпольного рынка оружия и группой неонацистов. Харри выходит на весьма подозрительную сделку: некто приобрел за большие деньги киллерскую винтовку с оптическим прицелом. Коллега Харри, норвежка Эллен Йельтен, убеждена, что в этом деле не обошлось без большой политики. Догадка стоит ей жизни, но американец все равно продолжает следствие.
В Сиднее зверски убита молодая норвежка Ингер Холтер. На помощь австралийским коллегам полиция Осло посылает следователя Харри Холе. В Австралии Харри подстерегает множество неожиданностей. Здесь он обретет и потеряет и добрых друзей, и свою большую любовь. А поиски жестокого убийцы, подобного страшному змею Буббуру из сказаний австралийских аборигенов, станут для Харри глубоко личным делом и превратятся в смертельную схватку с загадочным и многоликим врагом.
Поистине в первом снеге есть что-то колдовское. Он сводит любовников, заглушает звуки, удлиняет тени, скрывает следы. Разыскивая пропавшую Бирту Беккер, Харри Холе приходит к выводу, что годами в Норвегии в тот день, когда выпадает первый снег, бесследно исчезают замужние женщины.Впервые Харри сталкивается с серийным убийцей на своей родной земле. Преступник, которому газеты дали прозвище Снеговик, будто дразнит старшего инспектора, доводя его до последней грани безумия…Перевод с норвежского Екатерины Гудовой.