Королевы Иннис Лира - [48]

– Ты не найдешь звезд в грязи, мальчик, – предостерег его король.

Элия нахмурилась, Рори рассмеялся, а бастард уронил меч, встал неподвижно, как дерево, и смотрел на короля странными светлыми глазами.

– Я не ищу звезды, – произнес он.

– Иди-ка отсюда, – вскипел король, – пока мы ищем звезды. Твои капризы будут омрачать их сияние.

Челюсти мальчика упрямо сжались, а затем он опустил взгляд на принцессу, которая, схватившись за платье, оказалась между королем и мальчиком. Бастард молча отвернулся.

– Я нашел одну, – крикнул Рори, вскочив на ноги. – Бан, смотри!

Король поднял голову и произнес:

– А это, крестник, Звезда охоты, или Глаз гончей.

Король не хотел вдаваться в подробности, но Рори это уже и не волновало. Он был захвачен видом столь блестяще названной первой звезды. Мальчик побежал за своим сводным братом, выкрикивая его имя и придумывая полное значение Звезды охоты.

Лир легко выбросил из головы обоих сыновей Эрригала. Он думал лишь о любимой дочери Элии. Она нуждалась в нем, доверяла отцу. Король укрывал Элию своей любовью, когда описывал предзнаменования, показывающие, как звезды появились сегодня вечером сквозь ярко-фиолетовый и бледно-голубой вечер. Он воскресит дочь в ясном свете звезд, обещает сделать ее звездным драгоценным камнем в короне, сияющей небесной наследницей и доказательством того, что мудрость и чистота навсегда затмят низменные эмоции и грязь земной жизни.

Элия

В последний раз Элия пила в Летней резиденции только темно-красное вино. Это был любимый напиток ее матери, который в прохладном графине приносили ее сестры. Элия не могла «читать» по их лицам и слишком устала, чтобы угадывать намерения своих родственниц. Девушка так сильно хотела быть вместе с сестрами, что отбросила свои подозрения и позволила им войти.

Риган поставила три глиняные чаши на маленький обеденный стол Элии, а Гэла наполнила их до краев. Сестры с надменным и хмурым видом прогнали Аифу. Обе забрали со двора большинство своих нарядов. Гэла – темно-красное платье, но без наплечника или символов доспехов, и только глина скрепляла ее корону из скрученных волос. Пальцы Риган все также были увешаны драгоценными камнями, но она сняла свой хитроумный пояс, основную часть цепочек и лент из волос и соединила их простым узлом на затылке. Элия совсем не изменилась, несмотря на то, что Аифа, все еще плача, смыла с губ и глаз девушки размазанную красную краску. Аифа хотела бы повторить этот момент снова.

– За возвращение, – провозгласила Гэла, держа чашу в ладони.

Риган закончила благословение:

– Когда умрет старый дурак.

Элия с криком опрокинула чашу и пролила вино, словно поток свежей крови, на белый стол. Гнев принцессы удивил ее саму.

Риган резко встала, выплеснув вино на рукав ее красивого платья.

– Элия, – отрезала она.

Гэла лишь рассмеялась:

– Какой беспорядок, сестренка.

Она осушила свой кубок до дна, потом шлепнула по лужице, разбрызгивая крошечные капли вина по лицу Элии. Они ударяли, как слезы, по холодным щекам девушки.

– Выпей немного.

Риган тряхнула запачканной в вине рукой в сторону Элии, как будто желая добавить что-то к раздражительному благословению Гэлы.

Из нутра Элии вырвался смех – дрожащий, сухой, рассерженный. Конечно, ее сестры были ужасны, поэтому они так безрассудно себя и вели.

Девушка не стала вытираться, а наклонилась и налила еще вина в свою опрокинутую чашку. Подняв ее, Элия произнесла:

– За мир между нами, за сестринскую любовь и за примирение с отцом.

Сестры выпили с ней: Гэла с поднятой иронично бровью, а Риган со своей неприступной улыбкой.

Далее Риган объявила:

– Примирения никогда не будет. Теперь мы с Гэлой – королевы. Он сам об этом заявил.

Только не в самую Долгую ночь, подумала Элия. Однако в животе девушки забродило вино, и она с риском для себя решилась:

– Он спрашивал меня этой зимой, когда первый раз посылал письма в Ареморию и Бургун, если бы я подумала, то могла ли быть хорошей королевой. Я должна была догадаться, что он планирует что-то подобное.

Гэла лишь рассмеялась, однако Риган пристально вгляделась в младшую сестру.

– И ты как думаешь? – спросила она.

– По сравнению с кем? – спросила Элия с отчаянным вызовом. – По сравнению с моими жестокими сестрами? – добавила она, подумав о Риган.

Теперь уже усмехалась Гэла:

– Не ставь себя против нас. У нас дома есть силы, а у тебя – только ты сама. Бабочка против хищных птиц.

Элия привыкла к отсутствию поддержки сестер, чтобы удивиться или оскорбиться. Она опустила глаза на пролитое вино, давая на мгновение понять обеим сестрам, что она, безумно усталая, на самом деле и не бросала им вызов. Она боялась одновременно и за отца, и за свое будущее. Элия ни в чем не провинилась, и все же жизнь младшей принцессы была разрушена. Она едва могла дышать: весь день кружилась голова и перехватывало дыхание.

– Я не хочу быть королевой Иннис Лира. Мне надо просто находиться дома и заботиться о нем.

– Он тебя не достоин, – отрезала Риган.

– Что же вы тогда с ним сделаете? – воскликнула Элия. – Умоляю вас – будьте с ним добры.

Гэла ответила:

– Мы распустим его свиту, однако разделим между собой бремя его жилья и нескольких сот оставшихся слуг.