Королеву играет свита - [25]

(В тот день Юра вернулся раньше обычного. Дома были только Матрена Георгиевна с Катей. Он открыл дверь в комнату и непонимающе вздрогнул. В комнате резко пахло сивухой, на пеленальном столике стояла наполовину пустая бутылка с беловатым самогоном.

Его дочка, его годовалая Катька, блаженно засунув кулачок в рот, лежала на животе, а Матрена, склонившись над ней, втирала ей что-то в позвоночник.

— Что вы делаете? — удивленно спросил Юра, забыв поздороваться.

— А што? — Матрена Георгиевна как будто смутилась. Ее крошечные, точно булавочные головки, глазки неожиданно заметались, перескакивая с предмета на предмет, будто ее уличили в чем-то дурном. — Ничево таково. У нас в деревне всегда детям так делают, чтобы крепче спали. Что ж дите, орет и орет. Ему тоже тяжало.

— Что делают? — с побелевшим лицом прошептал Юра.

— А то… Позвоночник разик натрешь перед сном — и ничего, спит как миленькая, — уже более уверенно заявила Матрена Георгиевна.

— Да вы что? — чеканным голосом произнес Юра. — Вы что, с ума сошли?

Это же алкоголь! Она же так пьяницей станет!

— Ишь, пьяницей, — обиженно протянула старушка. — Меня саму так ростили, я ж не стала… А вы што думаете, — перешла она в наступление, — как ваше дите без матери выживет? Да оно орет кажные пять минут, а у меня ноги. Я к ней бегать не могу.

— Уходите! — Юра схватил на руки ежившуюся от холода дочь. Катя уже сонно терла кулачком глаза. — Уходите! Вон отсюда! Во-он! — неожиданно заорал он в полный голос.

Старуха попятилась к двери.

— Подумаешь, — заявила она. — Тоже мне, артисты, деревенские способы им не нравятся! Вот заявлю в милицию, что мамаша ваша ребенка кинула, и засудят вас, родительских прав лишат, — грозно заявила она.

— Во-он!

Старуха подхватила свою объемистую сумку и, забыв прихватить бутылку столь необходимого в воспитании детей средства, вымелась на лестницу, бубня под нос бессильные угрозы.

Юра бросился в ванную. В голове его пульсировала одна-единственная мысль. Если эта ведьма почти четыре месяца мазала Катьку самогоном, то что теперь стало с ребенком? То-то дочка в последнее время сделалась такая тихая да спокойная: днем она спит, потому что пьяная, а ночью хныкает, мучаясь от похмелья.

В подтверждение его ужасной догадки дочка заснула, блаженно улыбаясь в алкогольном сне.)

Приходящая няня исчезла так же неожиданно, как и появилась. Сначала ей казалось, что не хватает Приходящей, но, может, на самом деле ей не хватало того резкого, но приятного запаха, который всегда сопровождал няню? Она хныкала, мучилась, вертелась на постельке, желая и не умея заснуть без привычного допинга, тосковала по тем цветным приятным снам, которые ей дарила Приходящая.

А потом вернулась мать.

Мать вбежала в комнату, склонилась над кроваткой и что-то защебетала, неумело подлаживаясь под детскую речь. После схватила, с силой прижала к себе, завертела по комнате, прижалась к щеке своим ярко-красным, точно она только что ела клубнику, пачкающим ртом.

— Ты узнаешь меня, доченька? — смеялась мать, но Катя не хотела ее узнавать и только противно ныла, отталкивая руками ее голову от своего лица.

Конечно, она помнила ее, но помнила она как-то странно, точно во сне.

Ей казалось, что мать явилась перед ней в каком-то искаженном изуродованном виде, ведь в ее памяти она сохранилась совсем иной. А может быть, она просто не хотела больше ей верить, боясь нового предательства, боясь вновь Окунуться в пучину одиночества, с которым с таким трудом она свыклась в последнее время?..

— Нагулялась? — осведомился Юра, надменно скрестив руки натруди. Взгляд его невольно тянулся к жене, подмечая произошедшие с ней перемены. Какая-то она стала не такая, как раньше: более раскованная, более громкая, более уверенная в себе, что ли. И еще более красивая…

— Юр, ну ты что, а? Ты ведь тоже актер, ты должен меня понять… Съемки затянулись, это не моя вина… То декорации сгорели, пришлось заново отстраивать, то этот псих, Лешка Куземкин, он рабочего Путилина играл, упал по пьянке с лошади и сломал ногу. Пришлось из-за него все сцены с дублером переснимать.

Она опустила дочь в кроватку и приблизилась к мужу, ожидая, что он ее обнимет. Но тот так и не разомкнул скрещенных на груди рук.

— Юр, ну ты что? — обидчиво протянула Нина, — Я к тебе так спешила, летела, думала, вот вернусь домой и… Я ведь тебя больше всех на свете люблю!

Тебя и Катьку…

Юра отвернулся, жестко сжав губы. И с трудом произнес:

— Ты думаешь, я ничего не знаю?

— Что ты знаешь?

— Что у тебя с Лесовским на съемках было? Как вы с ним в кустах валялись. Об этом уже вся студия судачит!

— Юр, да что такое говоришь! — Нина отшатнулась, бледнея. — Да как ты мог в такое поверить? Ты что мне, своей жене. Не веришь? Да?

Ее глаза засверкали, сузившись от гнева. Вместо ответа, Юра отвел руку назад и неумело ударил жену по щеке. Голова с тяжелой гривой волос бессильно мотнулась в сторону, на щеке расплылось розовое горящее пятно.

Нина зажала ладонью щеку и отвернулась, низко опустив голову. Ее плечи ритмично вздрагивали от рыданий.

Было так тихо, что слышно было, как капала на кухне вода и кричали во дворе дети, катаясь с горки.